Россия и русские. Книга 1

В течение примерно 75 лет Монгольская империя доминировала во всей Внутренней Азии и сопредельных государствах, а в некоторых из них и намного дальше. Ни одна евразийская империя ни до, ни после не обладала такой обширной территорией. В будущем к этим масштабам приблизилась поздняя Российская империя, однако она не сумела в отличие от монголов покорить Персию и Китай. За время своего существования Монгольская империя практически создала объединенную Евразию, торговые пути которой простирались от Венеции до Пекина. Благодаря этому китайские товары пользовались спросом даже на черноморском побережье. Одним из результатов этой универсализации стала болезнь под названием «черная смерть». Вирус заболевания был широко известен в Бирме и других странах Юго-Восто, ч-ной Азии, однако европейцы перед его лицом оказались похожи на туземцев Нового Света после прихода конкистадоров, принесших с собой неизвестную болезнь^{91}.

Русским князьям монгольская власть казалась тяжелой. Но монголы положили конец их междоусобицам подобно варягам, поступившим так же с племенами восточных славян. Они поддерживали власть князей и в случаях народных восстаний. К тому же монголы укрепили позиции князя в его противостоянии с вечем.

Простые люди воспринимали присутствие монголов намного острее и нетерпимее. В 1262 г. в некоторых северо-восточных городах вспыхнули восстания против рекрутских наборов и налогов. Сопротивление организовывало вече. В основном горожане выступали против того, чтобы забирали в рабство или на военную службу тех домовладельцев, которые не могли заплатить дань^{92}. Эти и другие городские восстания конца XIII и XIV вв. были вызваны не только этническим и религиозным унижением простых русских людей, но и тем, что монгольские правители заменили вече в вопросах выбора князя, войны и мира, контроля над налоговой системой и ополчением. Самые важные решения теперь принимали монголы или князья, действовавшие под их началом. Интересы правителей Золотой Орды и русских князей во многом совпадали, по крайней мере в том, что касалось умиротворения беспокойных горожан. Многие бунты по времени совпадали с проведением переписи населения, призванной создать административную базу для набора рекрутов и сбора налогов^{93}

.

С середины XIV в. Золотая Орда разрешила русским князьям самим занимать должности даругачего и баскака

(сборщика дани) и время от времени приезжать в Сарай, чтобы выполнить символический акт подчинения. Это нововведение стало первым сигналом ослабления центральной власти монголов. Русские князья могли воспользоваться моментом для укрепления своей собственной власти, хотя они и находились под тотальным контролем монголов^{94}.

Выгоду из сложившегося положения получили не только князья. Под монгольским сюзеренитетом, как ни парадоксально, начала процветать и Православная церковь. Она стала единственным привилегированным социальным институтом. Церковь получала тархан

— грамоту, освобождавшую ее от уплаты дани. Священнослужители не подвергались регистрации и не были обязаны служить в армии и принудительно трудиться. Таким образом, Церковь получила возможность развивать свои хозяйства в наиболее выгодных условиях.

Церковь выигрывала не только материально. После наступившей раздробленности, унижения власти князей и веча она единственная могла олицетворять собой идею земли Русской. Православие стало воплощением не только религиозного, но и национального и даже политического единства русского народа. В отличие от ислама, который на Среднем Востоке получил распространение несколькими веками ранее, религия монголов не могла предложить что-то особенное подчиненным народам и повлиять на их веру. Зачастую монголы сами принимали веру завоеванного народа и обращались к исламу, тогда как покоренные христиане оставались верны своей вере и укреплялись в ней^{95}.

Торговля и княжеская власть выполняли функции основных артерий организма северо-восточных земель, в то время как монастыри представляли собой сердце этой системы. В своей работе «Курс русской истории» Василий Ключевский показал, как духовные и экономические достижения монастырей положили начало Московии, ее культуре и экономическому преуспеванию^{96}. По мнению ученого, если Русь и являлась колонизирующим государством, то во многом благодаря монахам.

Однако само понятие «монастырской колонизации» содержало парадокс. По сути, наиболее удачливые основатели монастырей должны были пренебречь своими основными принципами, как, например, цистерцианцы в средневековой Западной Европе. Монахи накапливали земельную собственность, природные ресурсы, получали прибыль от крестьян, живших на их территориях. В итоге монастыри, призванные олицетворять собой аскетизм, бедность и отрешенность от всего мирского, утопали в роскоши и наслаждении земными благами. После избавления русских земель от монгольского ига это внутреннее противоречие стало особенно заметным.