Россия и русские. Книга 1

Позднее культурологи и социологи выявили феномен «двойной природы» русской культуры, ее тенденцию к принятию крайних решений проблем и переходу от одной культурной традиции к прямо противоположной. Три наиболее показательных примера, подтверждающих эту мысль, мы подробнее рассмотрим ниже. Однако стоит сказать, что к ним, несомненно, относятся замена язычества на православие в конце X в., реформы Петра I в начале XVIII в. и революция 1917 г. Постсоветские реформы тоже можно считать подобным примером. В каждом случае новое представлялось как полная замена старого. Абсолютное зло якобы искоренялось и воцарялись справедливость и абсолютное благо. Юрий Лотман и Борис Успенский отметили: «Двойственность и отсутствие компромисса вели к восприятию нового не как продолжения существующего, а как окончательного замещения всего, что было… Естественным результатом такого подхода стало то, что это самое новое вырастало на старом, только вывернутом теперь наизнанку. Таким образом, все перемены повторялись, и все это вело к регенерации архаических форм»⁴⁴

.

В подобном обществе все попытки элиты изменить что-то к лучшему наталкивались на недоверие и консерватизм масс. К тому же в стране с такими тяжелыми климатическими условиями и своеобразным географическим положением любое новаторство и эксперименты могли стать крайне разрушительными. В результате возникал постоянный и неразрешимый конфликт между элитой и массами, между государством и местными общинами. При таких условиях все перемены приводили к насилию, отчуждению и повторению старого, в том числе и старых ошибок⁴⁵

.

Такой социум порождает одновременно и утопии, и антиутопии. Первой утопией стала православная литургия, принятая окончательно и бесповоротно в X в. Русский посол, впервые услышавший ее, сказал, что не знал, был ли «на небе или на земле…». Литургия воплощала идеалы красоты, порядка и правды, которые можно только созерцать со стороны. Прихожане оказывались не участниками службы, а сторонними наблюдателями, притом не всегда внимательными. Во время действа они могли входить и выходить, расхаживать по церкви, ставить свечи, кланяться иконам и даже — хотя это и возбранялось — осторожно переговариваться. Происходящее было театральным представлением, таинством, но никак не обрядом, в котором должен духовно участвовать каждый. Подтверждением может служить тот факт, что все приготовления к литургии проходили за закрытыми дверями.

Слово «икона» обозначает изображение, для православия характерно изображать на иконах святого или событие. Однако это не простое воспроизведение феномена, икона ставит перед собой большую задачу — помочь смотрящему войти в контакт с тем духовным миром, который в ней воплощен. Говоря словами Иосифа Волоцкого, богослова XVI в.: «…рисуя лики святых, мы не благоговеем перед объектом. Созерцая его, наш разум и дух воспаряются к Богу, олицетворению нашей любви и помыслов»⁴⁶

.

Для неграмотного большей частью населения визуальное воздействие было очень важным, как например, в наши дни телевидение или реклама. Различные иконы стали неотъемлемой частью богослужения в церкви. Более того, их обычно вешали и в домах, даже в крестьянских избах. Иконе отводился угол, называвшийся красным, то есть красивым. Находился он в лучшей из комнат, где обычно принимали гостей и отмечали семейные празднества. Многие люди имели небольшие складные образки, которые можно было всюду носить с собой наподобие талисмана. Делалось это для защиты от несчастья. Таким образом, икона являлась не просто картиной, а представляла скорее очень важную часть жизни русских людей и огромную духовную ценность.

Церковное здание также являлось святыней, в том смысле, что оно зрительно передавало священные истины и продолжает делать это по сей день. В строительстве храмов получила распространение крестово-купольная композиция. Прихожане заходили внутрь через нартекс, или притвор, находившийся с западной стороны и служивший местом, где мирское и священное сосуществуют. Входя непосредственно в церковь, или среднюю ее часть, посетитель видел самую светлую часть строения, расположенную под главным куполом. Вокруг на колоннах были развешаны иконы, освещаемые свечами, поставленными верующими, которые хотели помолиться или кого-нибудь помянуть. По бокам располагались нефы, или приделы, менее освещенные, но с большим количеством икон.