Россия и русские. Книга 2

Эти события продемонстрировали жалкое состояние, в котором находились силовые структуры страны еще до распада СССР. Они положили начало конфликту, который вскоре был осложнен другими факторами, не связанными с Чечней. Это были проблемы, общие для всех регионов. Термин «клан» (или «род»), который в других местах применялся в фигуральном значении, в Чечне имел прямой смысл, являясь исторически сложившейся базовой социальной структурой, которая хотя и коренилась в сельской местности, но пронизывала всю общественную жизнь республики, включая города. Клан (по-чеченски «тэйп») представлял собой структуру (ядро), в котором экономическая деятельность могла вестись независимо от государства, даже чеченского, не говоря уже о Советском Союзе или Российской Федерации. Он предоставлял каналы торговли оружием и наркотиками, а также располагал техническими и политическими средствами, которые позволяли использовать нефть, перекачиваемую по нефтепроводам, проложенным по чеченской территории, для финансирования любой, в том числе преступной, деятельности. Хотя ходившие по Москве слухи несколько преувеличивали мощь и значение чеченской мафии, она, несомненно, контролировала существенный сегмент организованной преступности не только на территории бьївшего Советского Союза, но также в Европе и США. В феврале 1993 г. в Великобритании были убиты два чеченца, прибывшие туда с дипломатическими паспортами. Убийцами оказались армяне, которые стремились не допустить продажи Азербайджану ракет из Чечни^{489}

.

Тэйп (клан) являлся также удобной организационной структурой для формирования народной армии. Разрыв с Россией подорвал или криминализировал большую часть нефтяной и газовой промышленности в республике, поэтому тысячи бывших рабочих стали в ряды регулярной чеченской армии или превратились в бойцов-резервистов. В их распоряжении находилось бывшее российское оружие, которым они всегда могли воспользоваться.

В это время Чечня, несомненно, уже превратилась в крайне серьезную проблему. В течение двух лет Ельцин время от времени вел переговоры с Дудаевым, при этом отказываясь от личной встречи с ним, но так и не смог добиться какой-либо договоренности, которая бы предусматривала отказ непокорной республики от своих претензий на полную независимость. К такой серьезной уступке Ельцин готов не был. В конце концов он решил прибегнуть к другим мерам по устранению Дудаева, используя для этого межродовое соперничество и оказывая поддержку противникам генерала в Чечне. Это был пример классической российской дипломатии, которую Россия часто использовала на своих окраинных территориях. К осени 1994 г. (то есть к моменту, когда перспектива заключения международного соглашения о разработке и транспортировке каспийской нефти делала безотлагательным решение чеченской проблемы) Федеральная служба контрразведки (ФСК) поставляла противникам Дудаева танки, вертолеты и «добровольцев» из Кантемировской гвардейской дивизии (без ведома ее командира). В ноябре они предприняли штурм Грозного. Штурм не удался, много русских военных было захвачено в плен. Таким образом, секретная операция была с позором разоблачена в глазах общественного мнения.

После этого Ельцин уже не мог терпеть дальнейших унижений со стороны Дудаева и отдал приказ о широкомасштабном вводе российских войск на территорию Чечни. Решение было принято в узком кругу политиков и армейских командиров, каждый из которых отстаивал в этом вопросе свои корпоративные интересы. По словам некоторых свидетелей, министр обороны Павел Грачев не хотел военного вмешательства, но не мог позволить, чтобы его опередили соперники из МВД и ФСК. Армия в целом встретила приказ о вторжении с большой настороженностью. Борис Громов, генерал, последним выводивший советские войска из Афганистана, и Александр Лебедь, который тогда командовал 14-й армией в Молдавии, осудили это решение. Некоторые другие высшие командиры отреагировали на него более осторожно, при этом, однако, отказавшись предоставить свои соединения и части для участия во вторжении. Павел Грачев, Сергей Степашин (тогда еще глава контрразведки) и Виктор Ерин (министр внутренних дел) были вынуждены в таких условиях сколотить довольно «разношерстную» группировку, состоявшую из казаков, пограничников, внутренних войск, воинских частей из региональных и центральных военных округов. Одним словом, туда входили все части, командиры которых пожелали принять участие в кампании. При этом многие солдаты были молодыми, плохо подготовленными призывниками.