Россия и русские в современном мире

Подобная «теологизация» собственного исторического проекта явно продолжена нынешним «единственно верным, потому что всесильным» либеральным учением. Глобальное сверхобщество, проповедуемое марксизмом, затем либерализмом, становится подобно идее метафизического «Рима» «translatio imperii», переходящей то с Запада на Восток, то обратно с Востока на Запад. Сходство даже в обличении изгоев в духе хрущевского агитпропа 60-х годов: «По мере того как история уверенной поступью движется к торжеству рынка и демократии, некоторые страны остаются на обочине этой столбовой дороги». Приходится опять нарушать политкорректность и указать на продолжение не только всех констант многовекового соперничества за выходы к морю и источники сырья, но именно тех черт «холодной войны», что делали ее похожей на религиозные войны.

Проявляется это в возврате к довестфальскому правовому сознанию и подрыву суверенитета и классического международного права.

* * *

Начиная с Вестфальского мира 1648 года, положившего конец войнам между протестантами и католиками, то есть войнам «по идеологическим мотивам», источником международной правосубъектности всегда было само понятие государства, а не система ценностей или тип государственного устройства. Идея «суверенитета народа» является основополагающим постулатом Просвещения и западноевропейской либеральной демократии. Международное публичное право зиждется именно на принципе абсолютной суверенности государства-нации и суверенитет не может быть первого и второго сорта в зависимости от «цивилизованности».

Устав ООН в Главе I «Цели и принципы» не отдает предпочтения ни одной религиозно-философской или общественно-политической системе и вообще не упоминает слово «демократия». В ней утверждается суверенное равенство всех многообразных субъектов международных отношений – то есть республики и монархии, общества религиозного, будь-то христианское, исламское или индуистское, и общества либерально-демократического (западного типа). С точки зрения классического международного права и Устава ООН они абсолютно равноценны и между ними нет отношений прогрессивного к отсталому.

И.Кант утверждал, что «карательная война (bellum punitivum) между государствами недопустима, поскольку между ними нет отношения высшего к подчиненному». Еще в начале 80-х годов доминировал тезис, нынче полностью отвергаемый школой глобалистики: «при основополагающем принципе суверенности государства» только интервенция с целью повлиять не на внешнее международное поведение объекта, но на его внутренние дела, безусловно должна быть расценена как противоправная» – писал известный политолог С.Хоффман.

Вызов принципам суверенитета готовился давно. Параллельно с «организацией безопасности» – ООН – был создан Совет Европы. В его уставе и документах постулированы стандарты униформного гражданского общества и ни единого раза не упоминаются слова «суверенитет» или «невмешательство». Совет Европы – организация сугубо идеологическая, нечто вроде Четвертого (либерального) Интернационала, раздающего аттестаты зрелости на цивилизованность. Ему принадлежит лидерство в подмене международного права, то есть права между народами, «всемирным правом» («world law»), где субъектом выступает не государство, а индивид – гражданин мира с философией ubi bene ibi patria – «где хорошо, там и отечество», чьи права обеспечивает «мировое правительство». Именно в такой парадигме трактуется проблематика прав человека, различно интерпретируемая в философских критериях безрелигиозного либерализма и в религиозном обществе.

Теоретические изыскания в области «относительного», «функционального» суверенитета давно служат политическим обоснованием применения силы. Согласно новым концепциям Запад имеет право защищать права человека в «нарушающих» их странах, совершая гуманитарные интервенции, к которым охотно прибегают, так как Устав ООН запрещает объявление войны. «Международное право регулирует отношения между государствами, но не между людьми, обеспечивает порядок, но не справедливость, чему мешает акцент на суверенитете, в то время как «world law» – «новая форма права больше соответствует мировому обществу людей, нежели сообществу государств», – сетуют юристы-новаторы. Такая эволюция правового сознания может привести к полному разрушению международного публичного права, к концу эры государства-нации. Малые страны без ядерного оружия существуют лишь по милости сильных, договоры и соглашения становятся протоколом о намерениях с клаузулой «rebus sic stantibus» (пока условия сохраняются).

Перед выбором стоит и ООН, сохранение которой как главного «механизма принятия решений» было определено в качестве цели в Послании Президента В.В.Путина Федеральному собранию.