Россия и «социализм»

Эти обстоятельства оказали заметное воздействие на формирование пореформенной российской экономики — ведь базовые отрасли при значительной инфляции могут развиваться только за счет государственной поддержки. Следствием стала несамостоятельность и пассивность значительной части российской буржуазии, ее ориентация не столько на поиск новых решений и направлений развития, сколько на «выколачивание» денег из государственной казны и получение различных льгот со стороны гос. аппарата. Последнее хорошо вписывалось в российские традиции государственной бюрократии, с ее тотальной регламентацией отношений собственности, форм ее реализации, порядка функционирования предприятий (как государственных, так и частных), раздач монопольных прав и привилегий[22]

. Результатом стало фактическое сращивание отечественного капитала с государством, особенно усилившееся в годы 1-й Мировой войны, когда гос. заказы и государственное регулирование экономики достигли своего апогея. К этому следует добавить необычайно высокую концентрацию и централизацию российского капитала[23]

. Причем истоки образования монополий также коренятся в особенностях форсированной индустриализации России в пореформенный период. Государство исходя из своих интересов поощряло в первую очередь крупные фирмы и предприятия, способные в короткие сроки дать наибольшие объемы производства[24]

. В российских условиях у представителей крупного капитала было и то преимущество, что они могли дать чиновнику взятку «по высшей ставке» и стать после этого подлинными «фаворитами казны». Все вместе это привело к складыванию в стране накануне Октября 1917 г. государственно-монополистического капитализма. Таким образом, были созданы объективные экономические предпосылки для полного огосударствления промышленного сектора.

С другой стороны, сама индустриализация страны конца XIX в. (как и в последствии сталинская) производилась в значительной мере за счет ограбления крестьян. Налоги на них росли, а хлеб шел на Запад по бросовым ценам. Широко известно циничное изречение тогдашнего министра финансов И.А.Вышеградского: «Хоть не доедим, а вывезем»[25]

. Буржуазные отношения в сфере аграрного производства отношения не получили широкого развития, деревня оставалась еще в значительной мере патриархальным организмом. Убийство П.А. Столыпина прервало его попытку решить аграрный вопрос в России мирным эволюционным путем. Основная масса крестьян, при бурном демографическом росте, не имела достаточного количества земли, которая концентрировалась в основном в руках государства, крупных землевладельцев и нарождающейся сельской буржуазии.

В целом же более чем двухвековое господство крепостничества, незавершенность формирования гражданского общества и отсутствие значительной части демократических свобод и политической культуры, подавляющая неграмотность и преобладание в массовом общественном сознании революционных и уравнительно-коллективистских начал, гипертрофированная роль самодержавно-бюрократического «кесарепапистского» государства — все эти традиционные для страны факторы по существу предопределили выбор Россией одного из наиболее жестких вариантов дальнейшего социально-политического развития.

Сложившиеся в России острейшие противоречия не были разрешены ни революцией 1905 г., ни Февральской буржуазной революцией 1917 г., хотя обе они, каждая по своему, способствовали утверждению и развитию капиталистических отношений и буржуазной демократии. Окончательному становлению буржуазного общества в России помешал Октябрь 1917. Саму революцию оценивают сейчас по-разному. В прессе и публикациях последних лет, особенно демократической направленности, нередко встречается мнение, что в октябре 1917-го произошла вовсе не революция, а военный переворот, совершенный кучкой политических авантюристов и негодяев на деньги германского генштаба. С другой стороны, немало профессиональных историков и обществоведов продолжает считать ее подлинно социалистической революцией, важнейшим историческим событием, создавшим возможности для становления новой общественной системы — социализма, противостоящей и поныне государственно-монополистическому капитализму стран Запада.