Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II

Я не пользовался благоволением императора Николая Павловича вследствие неприязни ко мне графа Нессельроде. Многие годы сидел я в Вене, не получая очередных почетных наград. Любопытно, что этому способствовал один ничтожный случай, который, однако, в среде лиц, окружавших государя Николая Павловича, составил мне известность либерала, известность, для того времени весьма печальную.

Как-то однажды в небольшой свите императора Николая Павловича приехал в Вену граф Александр Христофорович Бенкендорф. За отсутствием посланника, я, исполнявший его должность в качестве старшего советника посольства, поспешил явиться между прочим и к графу Бенкендорфу. После нескольких холодных фраз он, не приглашая меня сесть, сказал: «Потрудитесь заказать хозяину отеля на сегодняшний день мне обед». Я совершенно спокойно подошел к колокольчику и вызвал метрдотеля гостиницы. «Что это значит?» – сердито спросил граф Бенкендорф. – «Ничего более, граф, как то, что с заказом об обеде вы можете сами обратиться к метрдотелю гостиницы». Этот ответ составил для меня в глазах всесильного тогда графа Бенкендорфа репутацию либерала.

Неудивительно, что в полицейском досье в течение многих лет содержалась такая замечательная характеристика на потомка Рюриковичей: «Князь Александр Горчаков не без способностей, но не любит России».

На самом деле Горчаков не любил Нессельроде, Бенкендорфа, Меттерниха, а из европейских стран лишь «вечную изменницу» Австрию, про которую презрительно говорил, что «это не государство, это только правительство». Но в те времена в российском МИДе и жандармском отделении это как раз и означало «не любить России».

Что же касается полицейской оценки талантов князя, то здесь III Отделение против истины не погрешило. Во всяком случае, знаменитый пруссак Отто фон Бисмарк, познакомившийся с Горчаковым в 1850 году во Франкфурте, где оба исполняли должности послов при только что воссозданном Германском союзе, называл русского дипломата своим учителем. А это недурная рекомендация.

На пост министра иностранных дел Горчакова привел неимоверный кадровый голод, который испытывал новый государь. В наследство от отца ему достались не только многочисленные проблемы, но и тяжеловесный, престарелый, во многом уже недееспособный Кабинет министров. По понятным причинам замена во внешнеполитическом ведомстве произошла одной из первых.

Выбор нового министра, сделанный Александром II, огорчил за рубежом многих, поскольку в европейских столицах сразу же поняли, с кем им теперь предстоит иметь дело. Европейская дипломатия знала, например, о блестящей деятельности Горчакова в Вене, благодаря которой России удалось предотвратить прямое участие австрийских сил в Крымской войне.

Свои задачи на новом посту Горчаков весьма образно сформулировал в беседе с Павлом Киселевым, назначенным послом во Францию. Он заявил, что «ищет человека, который помог бы ему уничтожить параграфы Парижского трактата, касающегося Черноморского флота и границы Бессарабии, что он его ищет и найдет».

Эту же мысль, только другими словами, Горчаков высказал и поверенному в делах Пьемонта в России графу Ольдоини. В своем дневнике Ольдоини пишет:

Когда речь зашла о Парижском трактате и о небольших его нарушениях, которые допускались с общего согласия, он сказал мне со всей откровенностью: «Я очень доволен, что этому трактату наносят удары перочинным ножом, в свое время мы нанесем ему удар саблей».