Россия: критика исторического опыта. Том1

Единственный синкретический нравственный идеал, который можно обнаружить в первичных клеточках-сообществах древних славян, — это вечевой идеал.

Он представляет собой

форму традиционного идеала,

через который в той или иной форме прошли (или еще не прошли) все народы и который лежит в основе истории народов (или, как иногда полагают, — предыстории). В самом общем виде для традиционного идеала характерен синкретизм, преобладание ценности абсолютного, неизменного, приоритет структуры над функцией, отсутствие ориентации на повышение эффективности деятельности, превышающей исторически сложившийся уровень, преобладание монолога, инверсионных форм логики, постоянное стремление через партиципацию к тотему, постоянный страх отпадения, стимулирующий позитивную деятельность. Название вечевого идеала идет от веча, т. е. от присущего первичным клеточкам-сообществам способа вырабатывать решения, определяющие воспроизводственную деятельность этого сообщества. «Образуются в поселениях общие совещания-веча (от вещать), такие же неопределенные, юридически не установленные собрания, как и весь тогдашний быт. То были сходбища семей для общего совещания — праматери теперешних крестьянских сходок, и столько же неправильные» [42]. На вече решали «сдумавши», т. е. взвешивая и обсуждая. Синкретический нравственный идеал неизбежно распадается в процессе усложнения общества, выявляя свою скрытую двойственность, дуальную оппозицию. Его полюса противоположны, но в то же время не могут существовать друг без друга. Они инверсионным образом переходят друг в друга на основе своей амбивалентной природы, способности к взаимопроникновению. Вечевой идеал включает в себя ориентацию на ценности первого лица как олицетворение комфортности, тотема, как идеал, положенный в основу воспроизводственной деятельности. Одновременно прямо противоположным образом вечевой идеал ориентирован на ценности земли, почвы, т. е. на власть собрания локальных миров низшего уровня, на собрание глав семей, глав домов, входящих в мир. Процесс принятия решений в локальных мирах носит поэтому двойственный характер.

Принятие решения должно воплотить как единство, цельность локального мира, так и его многообразие, множественность мнений и обстоятельств. Решение должно быть единым, единственным, как бы воплощением голоса, монолога одного человека, говорящего от имени господствующего идеала высшей Правды. Но вместе с тем оно должно быть воплощением голоса каждого члена мира, члена организации, его целей и опыта. Решение должно содержать вечные ценности и необходимые новшества, т. е. многообразие единого. Эта амбивалентность нравственного идеала имеет свое организационное воплощение в сложном сочетании власти первого лица сообщества (главы патриархальной семьи, вождя племени, князя и т. д.), несущего функции военачальника, жреца, судьи, и власти веча — своеобразного народного собрания локального мира. Так что решение принимается и вождем, и каждым членом веча, который вносит в него свой специфический опыт.