Россия против США

В 1992 году я познакомился на приеме в США с Россом Перо. Он занимался вопросами американских военнопленных периода корейской войны и попросил меня извлечь всю возможную информацию из архивов КГБ.

Я попросил свою службу безопасности связаться с теми, кто торгует архивами КГБ. Через неделю пришло предложение продать все эти архивы за 126 тысяч долларов. Росс Перо предложил мне самому выкупить эти архивы, но мне они были ни к чему. И вообще я не любил халявщиков.

Бал еще один смешной случай, связанный с офицерами КГБ. Однажды в 1992 году прибегает взволнованный начальник охраны и говорит, что встречу со мной просит Очень Важный и высокопоставленный бывший Сотрудник КГБ.

— Хорошо, — говорю, — давайте его сюда.

— Нет, он такой важный, что просит встретиться с ним на его конспиративной квартире.

— Ну, хорошо, давайте адрес.

— Нет, он такой важный, что вас на встречу с ним отвезут на его служебной машине.

— А не убьют?

— Не убьют, гарантирую. Я с вами поеду. Но мобильный телефон с собой брать нельзя.

Тогда уже у меня, у одного из первых появился мобильный телефон, который представлял из себя довольно тяжелую коробку, весом 5–6 кг, в основном за счет аккумулятора.

— Ну, нельзя, так нельзя. Поехали.

Глаза не завязывали. Привезли в подмосковный поселок Кратово.

Я сгорал от любопытства, что им от меня могло понадобиться.

Последний контакт с ними был еще в СССР, в 1990 году, когда один из посетителей, который особенно не скрывал, что он из КГБ, предложил продать на бирже 30 тысяч противогазов.

— Ну, продавайте сами или через брокера.

— Нет, надо, чтобы биржа сама продала или вы лично. Хорошая прибыль гарантирована.

— К сожалению, это невозможно по уставу. Биржа сама не торгует, а я тоже не торгую.

Честно говоря, я сразу понял, в чем там был подвох.

Через месяц разразился большой скандал после продажи концерном «Ант» партии противогазов 30 тысяч штук. Сам председатель КГБ Крючков обвинил «Ант» в умышленном ослаблении СССР, по существу, в шпионской деятельности. Концерн «Ант» был создан офицерами КГБ, видимо, по заданию самого Крючкова. Но генеральному директору, капитану КГБ Ряшенцеву пришлось срочно бежать из СССР почему-то в Венгрию.

Итак, Кратово.

Дома там стоят довольно плотно. Чтобы нельзя было заглядывать внутрь дома, вокруг него был возведен огромный забор, а на окнах еще и «намордники», которые делали в советских тюрьмах, чтобы заключенные не могли общаться с внешним миром.

В комнате три чекиста. Один — главный. На столе — чай, советские примитивные пирожные и виноград.

Первые полчаса — принюхивание, разговор ни о чем, явная попытка «снять показания».

— Так чего звали-то?

— Понимаете, по вашему примеру мы создали биржу недвижимости и банк Московская недвижимость, собрали проверенных участников, получаем фондируемую продукцию, то есть абсолютно эксклюзивную, но дело почему-то не идет. То есть все, что мы выставляем на бирже, немедленно покупается, но сами брокеры ничего не выставляют. Или выставляют то, что никто не хочет покупать. Понимаете, все свои, все доверяют друг другу, никаких коммерсантов, но все похоже на распределение фондируемой продукции в Госснабе. Никакой инициативы, никакой жизни.

— А брокеров с Российской биржи приглашали?

— Нет, конечно, у вас там не проверенные люди, а у нас тут все свои. Кроме того, мы не можем допустить к кредитам в банке абы кого, уж простите.

Еще, примерно час разговора создал картину совершенно советской распределительной экономики, которую ребята зачем-то называли капитализмом. Капитализмом для своих.

Позже это получило название экономикой близких друзей.

Заключение мне было делать легко.

— Есть два правила, которые надо соблюдать для создания любого рыночного механизма: Открытость и Свободная Конкуренция. Оба правила вы нарушили.

— Да? Ну мы подумаем тогда.

Вскоре после этого биржа была перепродана коммерсантам, а банк канул в Лету.

Был еще один вид деятельности, популярный среди чекистов — быть главой представительства крупной иностранной компании или фонда.

В 1998 году у меня и у Андрея Козырева офисы депутатов располагались в соседних комнатах в Госдуме. Видимо, чтобы проще было следить и слушать «американских шпиёнов». Я предложил Андрею Владимировичу начать интересный исследовательский проект. Он согласился.

Мы написали обоснование проекта, и я обошел с ним почти все крупные западные фонды, которые располагались в Москве. Каждый раз меня принимал лично руководитель московского представительства, очевидный офицер КГБ. И меня, и Андрея они, надо сказать, ненавидели люто. И было за что. Но вида никто не подавал. Один из чекистов меня пожалел:

— Я знаю, вы были в фонде 1, в фонде 2, фонде 12, мне руководители рассказали. Не тратьте время, вам ничего не обломится. Мы финансируем только проверенных людей.

— Видимо, своих?

— В том числе.

На приеме в Вашингтоне, в 2003 году я подошел к руководителю одного такого очень крупного американского фонда.

— Мы с Андреем Козыревым пытались сотрудничать с вашим фондом, но им руководит бывший сотрудник КГБ, который допускает только проекты соратников.