Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг.

Одновременно с наступлением на личные хозяйства колхозников началось наступление и на их коллективные хозяйства, существовавшие в форме производственных артелей, где во многом формально, но все же сохранялись формы прямой, непосредственной демократии, в том числе при выборах председателей артелей и бригадиров. По оценкам историков (Н. Верт, Р. Пихоя, А. Пыжиков), уже в 1954—1958 гг. в стране прекратили свое существование около 8 500 колхозов, которые автоматически были переведены в разряд совхозов, а их колхозники — в класс сельских пролетариев. Затем этот процесс реорганизации получил лавинообразный характер, и уже начиная с 1959 г. ежегодно уничтожалось примерно 10 000 коллективных хозяйств. В результате этих мер к концу 1963 г. из 91 000 колхозов осталось только 39 000 артельных хозяйств. В ходе реализации политики укрупнения колхозов средние размеры этих хозяйств возросли примерно в три раза, что существенно сказалось и на самой управляемости этих хозяйств. Партийные идеологи и пропагандисты представляли этот процесс как дальнейшую концентрацию производства, которая является необходимым условием строительства коммунизма в стране. Однако в реальности советская колхозная деревня столкнулась с самым худшим вариантом сверхцентрализации производства, который очень скоро сказался на отрицательной эффективности многих коллективных хозяйств.

В те же годы продолжился процесс преобразования колхозов в совхозы и к концу 1960 г. в разряд совхозов было переведено почти 14 800 хозяйств, то есть в 2 раза больше, чем в прошедший период. Эти бесконечные укрупнения и реорганизации обернулись тяжкой трагедией для судеб российского села.

Неразрывно связанные с этими процессами поспешная централизация руководства, агрономической, зоотехнической, ветеринарной, механизаторской, инженерной и других служб обезглавили сотни тысяч деревень. Встал вопрос и о создании крупных центральных усадеб, неперспективности подавляющего количества малых и средних сел и деревень, проблема бездорожья и транспортного сообщения и т.д.

Конечно, сам Н.С. Хрущев прекрасно знал о существовании этих проблем, но с маниакальным упорством продолжал гнуть свою линию, поскольку она находилась в русле его давнишней идеи повсеместного создания крупных «агрогородов». В декабре 1959 г. в своем очередном докладе на Пленуме ЦК он не только раскрыл эту фантастическую программу, но и впервые заявил о том, что рядом проектных организаций страны подготовлены «прекрасные программы по ликвидации неперспективных деревень»,

массовом переселении их жителей и концентрации скота в современных поселках городского типа.

В процессе укрупнения колхозов и преобразования их в совхозы одновременно происходило и существенное сокращение размеров крестьянских приусадебных хозяйств. Нетрудно усмотреть, что за этой новой разрушительной кампанией скрывалась очередная попытка покрепче привязать крестьян к совхозно-колхозному производству и вновь расширить совхозные государственные земли за счет их подсобных хозяйств.

Первоначально, когда Н.С. Хрущев выдвинул лозунг «догнать и перегнать Америку», он еще рассчитывал заручиться поддержкой колхозного крестьянства, и в июне 1957 г. лично инициировал принятие совместного постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об отмене сельскохозяйственных поставок хозяйствами колхозников, рабочих и служащих». Это решение находилось в русле прежней аграрной доктрины о снижении налогового бремени колхозного крестьянства, принятой в сентябре 1953 г. на знаменитом Пленуме ЦК. Но в августе 1958 г. было издано одно из самых вредных и нелепых постановлений Бюро ЦК КПСС по РСФСР «О запрещении содержания скота в личной собственности граждан, проживающих в городах и рабочих поселках». Это постановление «Российского бюро» напрямую касалось почти 12 млн городских семей, имевших свои огороды, и воспринималось ими как «малое раскулачивание». Фактическая ликвидация мелкого крестьянского хозяйства в городах быстро опустошила важнейший источник поступления продовольствия, недостаток которого страна остро ощутила в начале 1960-х гг. Все это существенно отразилось и на уровне производства продукции сельского хозяйства в целом, и на общем негативном настрое самих жителей деревни, особенно ее молодежи.

В результате «второй коллективизации» к концу хрущевского правления размеры приусадебных участков в колхозах сократились в среднем на 12%, а в совхозах — вообще на 28%, а производство мяса и молока в личном подсобном хозяйстве крестьян упало почти на 20%, что в еще большей степени усугубило и без того тяжелую продовольственную ситуацию в стране.