Россия в 1839 году (не вычитано!)

но дети-- не жена, которую он очень любит. Горизонт здешней жизни может еще более померкнуть" (РО ИРЛИ. Ф. 309. No 706. Л. 41 об.). Французский посол Барант 28 сентября 1839 г. докладывал в Париж маршалу Сульту: "Императрица была тяжело больна. Теперь ей лучше, но состояние ее все равно внушает тревогу" (АМАЕ. Т. 195- Fol. 134);

a i2 октября 1839 г. уточнял: "Императрица чувствует себя гораздо лучше. Она оправляется от раздражения в груди, внушавшего самые серьезные опасения. Но возможно ли излечение от той слабости и того бессилия, в какие она, судя по всему, впала? Это пока сомнительно" (АМАЕ. Т. i95- Fol. 151)- Только совершенной невинностью Б. Парамонова по исторической части можно объяснить его трактовку этого сюжета: императрица якобы была совершенно здорова, Кюстин же так старательно подчеркивал ее болезненность исключительно потому, что сам был неравнодушен к императору и подсознательно желал устранить соперницу

(см.: Звезда. 1995- No 2. С. 185). ...от потрясения, которое пережила в день вступления на престол...-- События 14 декабря 1825 г. произвели на Александру Федоровну такое сильное действие, что она заболела нервным расстройством, последствия которого давали о себе знать до конца ее дней. ...императору-- слишком много детей.-- Александра Федоровна родила четырех сыновей: Александра (i8i8--1881), Константина (1827--1892), Николая (1831--1891) и Михаила (1832--1909) ч трех дочерей: Марию (1819--1876), Ольгу (1822--1892) и Александру (1825--1844)

...сказала одна польская дама...-- Ж.-Ф. Тарн предполагает (не приводя, впрочем, аргументов), что этой дамой была княгиня Анна Чарторыйская (урожд. Сапега; 1796--1864), жена лидера аристократического крыла польской эмиграции в Париже князя Адама Чарторыйского.

С. 164. ...император запрещает русским путешествовать...-- Заграничные паспорта выдавались с разрешения императора людям благонадежным и способным объяснить цель поездки (например, для лечения), да и то если политическая ситуация была благоприятной. Ср., например, типичный эпизод николаевского царствования: "Доктора сперва разными лекарствами меня пичкали и, наконец, объявили, что мне необходимо ехать в Карлс-бад. Д. Н. Блудов выхлопотал мне, конечно, не без большого труда, дозволение мне ехать за границу, потому что вследствие июльской революции ^1830 г.) во Франции и последовавших затем беспорядков и возмущений в Польше и Германии император почти никому не разрешал отъезда в чужие края" (Кошелев А. И. Записки. М., 199' ^- б2)- Ч3 французской прессы Кюстин мог знать, что русское правительство постоянно подозревало подданных в желании обманом нарушить этот запрет; так, 30 декабря 1837 г- газета "Constitutionnel" сообщала: "Император, сочтя, что русские и польские дворяне нарочно записываются купцами, чтобы с большей легкостью получать заграничные паспорта, издал специальный указ о том, что всех дворян, даже если они числятся в списке купцов первой гильдии и платят подати как купцы, при испрашивании ими заграничных паспортов следует рассматривать как дворян, каковые могут получить эти паспорта

l6 А. де Кюстин, т.

Комментарии

лишь с высочайшего соизволения". Первый секретарь французского посольства в Париже Серее отмечал в августе 1835 г., что под давлением общественного мнения император "сузил сферу действия этой запретительной меры, распространив ее на одну Францию", и что указ о запрещении выезда за границу "постоянно нарушается бесчисленными исключениями" (АМАЕ. Т. 190. Fol. 161). Тем не менее официальных послаблений в этой области не происходило. Уже после выхода книги Кюстина, 15 марта 1844 г. был издан указ "О дополнительных правилах на выдачу заграничных паспортов", еще более ужесточивший эту процедуру: "Всякий платит сто рублей серебром за шесть месяцев пребывания за границею. Лицам моложе двадцати пяти лет совсем воспрещено ездить туда. 5 метра; высота Вандомской колонны, установленной по приказу Наполеона в 1806--1810 гг. на Вандомской площади (до Революции называвшейся сначала площадью Завоеваний, а затем площадью Людовика Великого) -- 43'5 метра. Колонны эти могли считаться соперницами: если Наполеон воздвиг свою в честь побед над немцами и русскими в Аустерлиц-ком сражении, то Николай увековечил своей славу Александра I -- победителя Наполеона. См.: Кириченко Е. П. Вандомская колонна в Париже и Александрийский столп в Петербурге: символика уподоблений и противопоставления // Россия и Франция. XVIII--XX века. М., 1995- С. 88--97...в том виде, в каком существовал при императрице Елизавете.-- Зимний дворец в том виде, в каком видел его Кюстин (и в каком он существует и поныне),-- это пятый вариант дворца, построенный в 1754--'7б2 гг. в царствование Елизаветы Петровны (1709--1761), императрицы с 1741 г-) архитектором В. В. Растрелли. К 1839 г. изменился также цвет дворца: из зеленовато-белого он был перекрашен в бело-желтый цвет (см.: Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Приложение к репринтному воспроизведению. М., 1991- С. 93)