Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Рекогносцировка заняла неделю. Скобелев и его люди узнали противника – храброго и настойчивого, продемонстрировав ему в свою очередь стойкость и дисциплинированность русского войска. Солдаты усвоили тактику отражения нападения со стороны превосходящего числом, но неорганизованного врага. Сам же командующий сделал для себя важные выводы: 1) Геок-Тепе – это целая страна селений и отдельных дворов, которую обложить нельзя; 2) штурма с ходу, какой попытался предпринять Ломакин, ни в коем случае не получится – надо вести полномасштабную, по всем правилам инженерной науки, осаду; 3) необходимо пополнить отрядную артиллерию мортирами – орудиями для навесной стрельбы; 4) наступать следует со стороны большого арыка, питающего крепость водой, с тем чтобы отвести воду в сторону; 5) необходимо предпринять трудоемкие минные работы, в которых в Средней Азии до сих пор не было необходимости; 6) устаревшие винтовки Карле нужно заменить берданками.

Поход к стенам крепости достиг желаемого результата: текинцы не ушли из Геок-Тепе. Они уверовали, что сильнее русских, которые и на этот раз постреляли, попели и убрались восвояси. Даже прославленный Скобелев, о чьих подвигах слух дошел и до туркменских степей, трусливо спасовал перед храбрейшими из храбрых – славными текинцами. Провокация удалась. Сказать правду, на решение туркмен остаться в Геок-Тепе повлияло не только очередное «бегство» русских, но и настойчивые уговоры англичан «держаться до последней крайности в Геок-Тепе и отнюдь не отступать в пески»[278]. Текинцы надеялись на их военную помощь.

В аул Бами отряд возвратился 7 июля. Вернулись домой, ибо к лету основательно обжили это туркменское поселение. Хорошо укрепились со всех сторон, построили загоны для скота, пекарни, офицерский клуб, даже огороды развели. Перед палаткой командующего был его собственный огород с богатым ассортиментом овощей. В тот день праздновали удачу.

Каждый вечер в Бами приходила почта, в том числе телеграммы с последнего построенного в закаспийской степи телеграфного пункта в Кизыл-Арвате. Почту получал начальник штаба экспедиции полковник Генерального штаба Н.И. Гродеков. Вечером 8 июля курьер прискакал как обычно. Николай Иванович принял почту и стал в своем штабном шатре читать депеши. Находившиеся с ним рядом были поражены: полковник вскрыл несколько пакетов, после чего упал лицом на походную койку и зарыдал. Деликатные офицеры вышли из шатра. Гродеков рыдал. В тот же вечер Скобелев послал своего денщика узнать, спит ли Николай Иванович Гродеков, и услышал, что спит. Начальник штаба заснул непривычно рано.

Гродеков не спал всю ночь. Полученная весть ошеломляла: в Болгарии неизвестные убили Ольгу Николаевну – 60-летнюю мать Михаила Дмитриевича Скобелева. Гродеков как мог оттягивал страшный момент, отчего и сказался спящим.

Утром Скобелев все узнал. Гродеков сказал, что его мать убили турки, поскольку не знал всех подробностей. Скобелев метался, угрожая поднять Балканы и сокрушить трижды проклятую Турцию. Из Петербурга пришли телеграммы соболезнования от военного министра и начальника Главного штаба, а также от Александра II. В тот же день, отвечая на телеграмму Государя, Скобелев попросил разрешения приехать в Москву, чтобы похоронить мать. Часто колебавшийся, не уверенный в себе, но, безусловно, милосердный Государь на этот раз был непреклонен: начальнику военной экспедиции против очень опасного противника было отказано в праве участвовать в погребении матери. Михаил Дмитриевич возмутился, но спустя несколько дней признал правоту Государя. Возложенная на него миссия исключала его право на любые проявления чувств и слабостей, которые могли бы помешать исполнению долга перед Россией. В письмах он писал о своем малодушии и единственно верном решении Императора.

В один год Скобелев потерял отца, который неожиданно скончался в начале года, и через несколько месяцев – мать. У него нет жены, нет детей, замужние сестры живут своей жизнью, близкими остались приехавший за ним в пекло Закаспийского края из Парижа его воспитатель и друг верный старый Жирарде да боевые товарищи. Это и есть его семья.

После случившегося командующий не мог оставаться на месте – он отправляется в долгую инспекционную поездку по Михайловской коммуникационной линии. Многие часы он проводит в седле, покрывает сотни верст. Проверяет солдатские кухни, лазареты, требует произвести дезинфекцию, распоряжается о покупке барж для доставки телеграфных столбов и железнодорожных платформ; переезжает на пароходе из Красноводска в Чекишляр и возвращается в Красноводск.