Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Американец Ю. Скайлер, автор двухтомного сочинения о Туркестане, после длительного пребывания в крае в 70-х гг. XIX в. констатировал весьма категорично и совершенно справедливо: «Образование в Средней Азии повсеместно только религиозное»[559]. После присоединения Средней Азии к России новые власти обнаружили здесь полное отсутствие каких-либо форм светского образования, что создавало огромную трудность для внедрения через систему образования принципов российской «гражданственности» (как тогда выражались официальные лица) и русского образа жизни. С утверждением в крае российской власти начали появляться новые формы образования мусульман, так называемые русско-туземные, а также новометодные школы. Но последние не были чисто конфессиональными образовательными учреждениями ислама и не признавались таковыми ни мусульманским духовенством, ни мусульманским населением.

Самым важным звеном мусульманского образования Средней Азии были мектебы, которые, пользуясь нынешней терминологией, можно отнести к разряду средних учебных заведений, так как существовали и более низшие ступени (школы) мусульманского обучения — кара-хана

и даляиль-хана. Эти учебные заведения были немногочисленны, зато мектебов в предреволюционные годы в Туркестане насчитывалось свыше семи тысяч – это означало, что в этом регионе было сосредоточено около 70 процентов всех училищ такого типа. Основная масса туркестанских мектебов функционировала при мечетях.

Большинство дореволюционных авторов, посещавших Среднюю Азию, сходились во мнении, что мусульманская религиозная школа пребывает в состоянии глубокого сна и не менялась в течение столетий. Выпускники этих школ выходили из их стен фактически неграмотными людьми. Нынешние патриотически настроенные ученые независимых стран Центральной Азии склонны преувеличивать уровень грамотности местного населения. В начале большевистской эры местные революционеры оценивали процент грамотных среди соотечественников как 1,5–2 процента[560]. Новые историки-патриоты увеличивают число грамотных (без серьезных доводов) в десять раз. Вот как это получается у Ф. Исхакова: «По нашим подсчетам, среди коренного населения (казахи, каракалпаки, кыргызы, таджики, туркмены, узбеки) доля грамотных составляла 15–16 процентов. При этом удельный вес грамотных среди сельского населения местных национальностей Туркестана был почти на три пункта выше соответствующего показателя по России»[561]

.

Тот же рефрен: варварская, неграмотная Россия захватила древние просвещенные государства Средней Азии.

«Политическая подоплека, – пишет П.П. Литвинов, – этих тезисов ясна, однако их авторам не мешало бы познакомиться с отзывами о мектебном образовании таких авторитетных людей в дореволюционной Средней Азии и Казахстане, как И. Алтысарин, Абай Кунанбаев, Ахмед Дониш, Т. Сатылганов, Мукими, М. Бехбуди, М. Бурханов, Сидики и др.

Факты свидетельствуют, что мусульманская средняя школа действительно не претерпела почти никаких изменений в своем внутреннем строе на протяжении веков»[562]

.

Кстати, новые историки-патриоты равнодушны к свидетельствам предшественников.

Российские власти делали попытки оказывать влияние на процесс обучения в этих «средних» учебных заведениях, однако успеха не достигли. И вот в 1909 г. генерал-губернатор А.В. Самсонов сделал заключение во Всеподданнейшем докладе: «Школы эти предоставлены сами себе, оставлены без всякого за ними правительственного надзора. В них царит мертвящая рутина, питающая юные умы нелепой религиозной схоластикой. Юношество получает в них превратное представление о мире и его явлениях, но зато ревностно изучает Коран и комментарии к нему — шариат – под руководством фанатичных мулл и в результате является послушным орудием в их руках, теми шегидами

, которые, не рассуждая, идут за проповедниками ислама на смерть… Фанатики муллы внушают умышленно им ложное представление о наших государственных началах, ненависть к русской власти и русскому народу, вселяя нелепые идеи о будущем великом государстве тюрков»[563].

Мектебы были непроницаемы для русского влияния.

Внимание было обращено на медресе – высшие исламские религиозные училища, готовившие кадры мусульманского духовенства. По свидетельству Н.П. Остроумова, в Туркестане в 1914 г. начитывалось 376 медресе, в которых обучались 10–12 тысяч студентов, но это весьма приблизительные данные – текучесть студенческих кадров была очень высокой. Существовал лишь низший возрастной предел приема студентов, верхнего не существовало – студентами числились весьма пожилые люди. Российские власти пытались установить возрастные рамки для студентов в медресе, но не преуспели в этом, так как это было расценено исламским духовенством как вмешательство во внутренние дела религиозной школы.