Российская экономическая система

Сегодня опять складывается знакомая картина. Как и 90 лет назад, нынешняя российская авторитарная система — это прежде всего коррупция и бюрократический беспредел. Главная слабость этой системы, пытающейся существовать за счет официально культивируемого пренебрежения правами человека на жизнь и достоинство, проистекает из ложных, умозрительных конструкций типа «нефтегазовая сверхдержава» и «суверенная демократия». Однобокое, преимущественно сырьевое развитие экономики, отказ от признания неприкосновенности частной собственности, государственный налоговый рэкет, неразрешимость проблемы создания современных производств не только тормозят экономический прогресс России, но и подрывают перспективу страны. При сохранении давних и новых, приобретенных в ходе «реформ», пороков Россия становится экономически уязвимой, а в смысле дееспособности и эффективности государственной власти — немощной страной.

Однако ахиллесова пята нынешнего режима — его разрыв со значительной частью общества. Властьправящей номенклатуры основана на обмане и манипулировании, подкупе и угрозах, а не на искусстве компромисса. Воинственный имморализм, насаждаемый в обществе, и духовная усталость народа, окончательно подорванного пятнадцатилетием бедности и социальных лишений в наиболее чувствительных сферах, привели к политической апатии. Необходимые механизмы и способы преодоления всего этого не только не созданы, но в последние годы демонтированы и те, которые хоть в какой-то степени были направлены на решение этой задачи и сдерживали регресс.

Все, что могло бы способствовать реальному укреплению власти и притоку в нее новых, сильных людей, вытаптывается.

Избирательное законодательство и организация выборов «обрезаны» в который уже раз так, чтобы дума гарантированно не создавала проблем для президента и правительства. Впрочем, сейчас парламент не может быть даже школой красноречия, он ведь «не место для политических дискуссий».

Органическая связь государства с обществом подменяется имитационной деятельностью специально созданной для этого Общественной палаты, а реальные, живые гражданские организации всеми силами выдавливаются из нашей жизни как ненужные, непонятные и потому подозрительные и неблагонадежные.

Политики, которые претендуют на самостоятельность поведения и мышления, тоже последовательно и жестко ограничиваются и вытесняются с политического поля. Люди, обладающие свободным складом ума, образованные, не замаранные в финансовых аферах и в криминальном стяжательстве, отнесены к категории неуправляемых и нелояльных. А потому они не допущены к обсуждению и подготовке государственных решений.

Вместо них, в отсутствие нормальной публичной политики, взращивается политическая шпана, владеющая только одной технологией — возбуждением толпы.

Повторяются опаснейшие попытки направить общественное недовольство в сторону «понаехавших» из числа представителей «некоренного населения».

Незаметное и безынициативное премьерство, назначение министром обороны абсолютно далекого от армии человека, десятки, если не сотни назначений на государственные должности малокомпетентных людей, переназначения коррумпированных, одиозных губернаторов — это повторение нелепых кадровых опытов Николая II с Горемыкиным, Штюрмером и прочими случайными лицами во времена распутинщины.

Сегодня самые обычные формы реального, но независимого, самостоятельного участия граждан в общественном и политическом процессе — такие, например, как голосование за негосударственные партии, гражданский контроль, членство в независимых политических партиях, местное самоуправление, членство в общественных организациях, профсоюзах, — квалифицируются как свидетельство причастности едва ли не к антигосударственной деятельности. Разумного, просвещенного государственного управления, основанного на общественном участии в нем граждан и с опорой на него, снова не получается.

Складывается впечатление, что президентская администрация считает главной своей государственной функцией — «держать и не пущать», всячески тормозить проявления реальной демократии. Обществу навязывается гипертрофированное представление о людях, находящихся у власти, как едва ли не тождественных самому государству идаже России в целом. Лояльность к представителям администраций различного уровня расценивается чуть ли не как показатель истинного патриотизма.

Таким образом, напрашивается вывод: главная задача власти — не эволюционное развитие государственного устройства, не постепенное его реформирование с целью построения современного гибкого, устойчивого государства европейского типа с независимым правосудием, парламентом, ответственными национальной элитой и капиталом, а охранительная: выстоять, продержаться и не поступиться.