Российский хоккей: от скандала до трагедии

Вместе с Высоцким Ирина ездила на юг, в Сухуми, где он дал несколько концертов. Но однажды утром в их гостиничном номере раздался телефонный звонок. Звонила из Парижа Марина Влади. Видимо, она что-то заподозрила, поэтому Высоцкий бросился объясняться супруге в любви, в своей верности. Услышав это, Печерникова тихо собралась и ушла, приняв решение прекратить эту связь. Она вдруг ясно осознала, что Высоцкий вряд ли бросит Влади (во всяком случае тогда), а быть для него очередной мимолетной пассией Ирина не захотела. В итоге Высоцкий за это ее буквально возненавидит (ведь обычно бросал женщин он, а не наоборот) и при их последующих встречах даже не будет здороваться.

27 сентября в Москве внезапно выпал первый снег. По тем временам редкое явление для столицы, такое обычно происходило раз в десять лет.

В тот же день, в два часа дня, в Москворецком райкоме КПСС проходило заседание партийной комиссии, на которой рассматривалось несколько кандидатур для приема в партию. Среди кандидатов был известный поэт, актер и певец Юрий Визбор. Экзамен он провалил, о чем в тот же день записал в дневнике следующие строчки:

«Завалили на райкоме. Мужчина с дырчатым лицом, похожий на Толубеева, и комсомолец, похожий на артиста Кузнецова. Один человек, видно, хотел помочь, задавал легкие вопросы. Кадровик после всего этого сказал: „Ничего, не огорчайтесь, не переживайте — и не такое бывает“. Еркина тоже завалили, спросили, о чем говорил Косыгин с иракским послом. Тот ответил: „Я такие мелкие сообщения не читаю“».

Телевизионный вечер в тот день был отдан на откуп футбольным болельщикам: транслировались сразу два матча розыгрыша европейских кубков. В Кубке европейских чемпионов киевские динамовцы встречались с австрийским «Ваккером», а столичный «Спартак» с голландской «Гаагой». Обе встречи принесли радость нашим болельщикам: динамовцы выиграли 1:0, а «Спартак» хоть и сыграл вничью 0:0, но по результатам двух встреч (первую он выиграл) прошел в следующую стадию турнира.

Кино на ЦТ было представлено следующими фильмами: «Дело № 306» (22-го ), «Малыш и Карлсон», «Гусарская баллада» (23-го

), «Директор» (23 — 24-го ), «Тихая Одесса» (24-го ), «Первый троллейбус» (25-го ), «Песнь о Маншук» (впервые по ТВ

26-го ), «По тонкому льду» (27 — 28-го ).

На концертных площадках Москвы выступали следующие артисты: Ольга Воронец дала концерты в киноконцертном зале «Октябрь» (23–24 сентября ), Алла Иошпе и Стахан Рахимов пели в киноконцертном зале «Варшава» (24-го

).

Но вернемся к хоккейной Суперсерии, а именно — к ее финальному матчу. Он состоялся вечером (19.30) 28 сентября 1972 года . Обе стороны прекрасно понимали ее значение, поэтому лишний раз объяснять игрокам и тренерам, что от них требуется, было не надо. Сотни телеграмм на адрес двух сборных приходили тогда в Москву. Вот как об этом вспоминает К. Драйден:

«…Мы отправились на стадион. На стенах и стульях в коридоре у наших раздевалок громоздились кипы телеграмм с добрыми пожеланиями от болельщиков. Одну из них, от моих университетских товарищей, я положил в свой шкафчик. В ней говорилось: „Отличная игра в воскресенье, но не забудь, что в четверг коммерческие ассоциации“. Будь я сейчас в Монреале, я бы, наверное, сидел на лекции о коммерческих ассоциациях. Но я в Москве, и всего через час начнется игра. Мне никогда не было так приятно слышать о коммерческих ассоциациях. Но что это там говорит об игре Гарри Синден? „Сегодня будет величайшая в истории хоккейная встреча…“ Что ж, дай бог.

В раздевалке, да и на льду во время разминки ребята не так энергично меня подбадривали, как перед шестой встречей. Если учесть мое состояние, то отсутствие избыточного внимания к моей особе было для меня большим облегчением. В прошлый раз Кен Драйден вызывал у них беспокойство, вот они и старались. Теперь же я вроде вернулся из небытия, и подбадривать меня было ни к чему.

Когда мы выкатились на лед, три тысячи канадских болельщиков начали скандировать: „Да, да — Ка-на-да! Нет, нет — Совьет!“ С других трибун раздался пронзительный свист и мощное „шайбу, шайбу, шайбу!“. Состоялось представление игроков, прозвучали государственные гимны, и мы обменялись сувенирами в центре льда. Мы подарили советским хоккеистам огромные техасские шляпы, и Харламов, который уже оправился от травмы, тут же надвинул ее на себя и покатил к своему борту. Игра началась…»