В глазах у тебя отразился закат —гурзуфский закат над морем.И, вытянув шею, ручной Аю-Дагиграет соленым прибоем.Над волнами чайки в осенних лучахпарят, отражая ноты.Выводишь задумчиво камешком такт,отбросив мирские заботы.Движенья их крыльев впитают листы,навеки застынув в звуках.И в сумраке тают Мартьяна черты…Все это я вспомню в разлуке.Все это я вспомню, но только покабесшумно садится вечер.В сегодняшнем дне не осталось глотка.Укрыл пиджаком мои плечи.Сюжет завершится, вернемся домой.Тебя поглотит столица.Меня усыпит подмосковный покой,согреет ладони синица.От встречи до встречи вновь долгий прологи лишь по имейлу вести.Тебе в утешение – мир моих строк,а мне – твои ноты и песни.
«Подснежник»
Играешь мне Чайковского «Подснежник».Смотрю в окно: опавшая листва…По черно-белым клавишам небрежноскользишь руками. Грубые ветракуражатся в саду. Знобит деревья.С аккордом взятым небеса темней.А до весны – пять месяцев терпенья…Но почему мне кажется – пять дней?
«…А ты ушел, как будто не жил…»
…А ты ушел, как будто не жил,и лето прибрало свой пыл.Сентябрь и суров и нежен.Рояль в молчании застыл.Все то, что мы тогда писали,признал ошибкой этот дождь.Редактор он универсальный —стирает след твоих подошвнавеки.
Волшебник
Когда б волшебник приоткрыл мне дверцу,я доброе бы попросила дать мне сердце.Искристо-солнечно оно играло б скерцо,и от него бы можно было всем согреться!Еще искусные бы попросила дать мне руки,чтоб тех соединить, кто здесь в разлуке.Переплела бы параллели в перекрестки,забыты были б километры, мили, версты…И быстрые бы умолила дать мне ногискитальца каждого встречать в конце дорогигорячим чаем, ароматом тмина,заботою и местом у камина.Да напоследок зренье дать такое,чтоб замечать страдание людское.Ни делом, словом, взглядом или вздохомобиды не доставить ненароком.Рассвет безжалостно сотрет минуты чуда,разлившись серым цветом отовсюду.Замолкло скерцо, позабыты ноты.Вновь в новый день – в мир логики, расчетов.А осень мертвенным дыханием аллеипрогонит чаянья, оставив дух потери.Строптиво капли дождевые станут битьсяо крыши, ветви, тротуары, лица…И вдруг одна из них отчаянно и смелов мою ладонь сорвется неумело,доверчиво искрясь в потоке света,и я поверю ей легко и беззаветно.