Rossija (reload game)

— Разумеется. Зубная щетка да абордажный тесак — что еще может понадобиться джентльмену Службы? [Пометка Ф. Уолсингема на полях: «Рюгенская резидентура его на этом месте потеряла, и оттого слегка перенервничала. Однако это было абсолютно верное оперативное решение.»].

12

Прощание было задушевным, но вынуждено кратким. Когда позади остались уже и «стремянная», и «заоколичная», мы простились с Государем на крыльце, под ночным октябрьским дождем, так и норовящим обратиться в снежную крупу.

— Ну, давай, Джеймс — по последней, «на ход ноги»! Глянулся ты мне, чертяка — и стакан хорошо держишь, и вообще… Короче, ежели у тебя чего не заладится в твоем Лондоне — милости просим к нам: службой не обидим. [Пометка Ф. Уолсингема на полях: «Так-так-так!.. Отличная мысль! Он у нас, кажется, направляется в Ливонию, на связь к „007“? Вот и пускай они там ОБЪЕДИНЯТ БРЭНДЫ!! Пусть „007“ присмотрит для него там, в России, хороший сугроб с берлогой, и снабдит упряжкой ездовых медведей!»]. Да, и очень я надеюсь свидеться когда-нибудь здесь, на Рюгене, с твоей королевой, очень. Потрясающая женщина, говорят… Слушай, а она правда — рыжая?

— Ну, да… А что?

— Значит, у мужиков должно от нее крыши сносить — только в путь… Рыжие — они такие!

— Ну, это уж не без этого!

— Тогда — Боже храни королеву! И — до дна!

— Боже, храни королеву!

— Всё, двигай давай: сигналят. И шубу держи — а то превратишься в ледышку, пока до пирса добредешь. Скверные тут ветра, на этой Балтике…

…Да, и в качестве финального аккорда. Взойдя уже на борт спец-пакетбота «Снеток», я обнаружил в кармане той пресловутой шубы-с-царского-плеча еще и штоф с водкой — той самой

… Вот ведь, подумалось мне тогда, умеет же Новгородский владыка привлекать сердца!

[Пометка Ф. Уолсингема на полях: «Представляю, что сотворит со мной Ее Величество, попадись ей на глаза эта писанина… Впрочем…»

Глава 13

Обстоятельства неодолимой силы

Сказочный кролик может делать то, что обычный кролик не сообразит, но не то, что делает волк или бобер.

Ричард Адамс,

Предисловие к роману-сказке «Обитатели холмов».

По исчислению папы Франциска 16 сентября 1563 года.

Иван-Город, Временная резиденция Его Царского Величества, опочивальня.

Полночь.

Иоанн проснулся мгновенно, как от удара. И прежде чем сонный мозг его выдал какие-то осмысленные решения, тело уже всё сделало само, рефлекторно: бесшумно выскользнуть, перекатом направо, из-под руки Кони, покоившейся на его груди, мгновенно выхватить из ножен узкий, бритвенно-острый толедский меч, всегда готовый

под правым краем перины (дедов кладенец на стене за изголовьем — отвлекалочка именно на такой вот случай), и принять оборонительную стойку, прикрывая прежде всего спящую царицу.

Но пуста была опочивальня, и ни единый звук не тревожил царский слух. «Ни единый звук…» — и лишь тут окончательно проснувшийся и приступивший к своим обязанностям мозг выдал заключение: «Слишком уж тихо. Так не бывает!» Иоанн обвел взглядом неподвижные огоньки двух лампадок в красном углу, ночника на столике со стеклянной клепсидрой, и вздрогнул: вода в верхнем сосуде клепсидры стояла на отметке «полночь», а капля, просочившаяся сквозь горловинку, недвижимо зависла ровно по центру нижнего сосуда. Он перевел взгляд на безмятежно спящую Кони, ладонь которой так и продолжала висеть в воздухе — отметив для себя попутно, что свет в опочивальне из желтовато-лампадного сделался призрачно-синеватым: ВСЁ, КАК ТОГДА…

— Ну как, Иван Васильевич — проснулись?

Как и тогда, сам момент появления архангела он пропустил. Архангел был мрачен (тут из царёвой памяти опять выскочило что-то явно не свое: «Как поп при совершении казни через повешенье»), а в позе и во всем облике его обозначилось нечто совсем не архангельское: встретившись с испытующим взором царя, он смущенно отвел глаза.

Молчание затягивалось.