Ростки лжи

Король коротко выругался, понимая, что ответа не получит, и ушёл в глухую оборону. Я понимал, что он пытается сделать: восстановить связь, чтобы вновь получить преимущество. И когда его движения стали вновь ускоряться, я вновь ударил лезвиями смерти вокруг него, рассекая незримые нити жизни. Король тяжело задышал…

Нет, в его глазах не появилось обречённости. Там была лишь мрачная решимость идти до конца, и он отнюдь не намеревался проигрывать.

Вот только выбора у него не было: в этом бою ему всё равно не победить.

Так я думал. Но Элион Ганатра показал, что ему ещё есть чем удивить меня.

Внезапно отбросив меч в сторону, король Ганатры сомкнул руки и ревущий поток пламени ударил в меня.

Это было быстро. Очень быстро, словно король вложил в это движение все свои силы. И неожиданно: сражаясь в дуэли с благородным лордом, магия — это последнее чего я ожидал от него. И потому я не успел среагировать и уклониться: всё же и мои силы имеют свой предел, а боя выдался тяжёлый…

Я успел лишь рефлекторно прикрыть туловище щитом, уже понимая, что это не спасёт меня, и с тоской приготовился гореть заживо.

Но реальность решила удивить сегодня нас обоих. Вместо горящей плоти я почувствовал лишь лёгкий жар и слабые ожоги, а гигантский поток пламени, способный плавить камни, словно рассеялся, ударив в меня.

И я, и король Ганатры одинаково неверяще смотрели на это. Но источник причины выяснить было легко: на моих латах и моем щите, ярко-белым светом светились неведомые мне символы, кои я до сих пор считал просто украшением.

— Невозможно. — слабым голосом прошептал король.

Сделать что-то ещё он не успел. Я с силой бросил в него щит, сбивая его на землю.

Корона слетела с его головы, прокатившись прямо к сидящему неподалёку герцогу Шеридану.

Герцог попытался подняться, но получалось у него плохо. Я подошёл поближе и протянул ему руку. Гвардейцы короля застыли безмолвными изваяниями.

Тяжело наклонившись, одной рукой зажимая рану на животе, лорд Шеридан поднял корону и посмотрел на неё странным взглядом. А затем протянул её мне.

— Твоё Величество. — хмыкнул он.

— Что, даже не хочешь поносить? — усмехнулся я.

Но герцог не стал поддаваться на провокации, проигнорировав мою подначку. Он лишь тяжело зашагал к своему брату.

— Хитрый план. — со стоном приподнялся на локте Элион Ганатра. — Я знал, что ты хочешь стать королём, но никогда не думал, что ты опустишься до такого. Отдать законный престол нашей семьи своей марионетке… Я был прав тогда, не отдав тебе корону. Дикие земли свели тебя с ума.

Герцог Шеридан внезапно расхохотался.

— Ты всегда был слепцом, брат. Ты так зациклился на своём желании сохранить трон, что даже не заметил, как меня давно перестала интересовать корона. Нет, во мне осталось лишь желание справедливого возмездия за твоё предательство. И теперь ты получишь его сполна.

С этими словами Шеридан поднял свой меч, лежащий в стороне, и точным ударом эфеса отправил своего брата в нокаут. А потом обвёл взглядом гвардейцев и произнёс ясным и сильным голосом :

— Сдавайтесь, гвардейцы. Теперь в Ганатре новый король.

Один за другим гвардейцы начали бросать оружие. Это была победа.

Тем же вечером мы вместе с Шериданом в одиночестве стояли в главном зале замка, смотря на королевский трон.

— Забавно. — усмехнулся герцог. — Я провёл столько лет жизни, мечтая о том, как буду сидеть на этом самом месте. Но прошли годы, и сейчас я даже не испытываю разочарования, что так и не попал на него. Ведь я прекрасно понимаю, что корона — это не только привилегии и власть, но и множество сложнейших забот.

— Вы знали, что ваш брат был мастером? — спросил я.

— Нет. — покачал головой герцог. — Это удивительно, но объясняет многое. Когда я вернулся из диких земель, меня, как и моего брата поддерживала примерно половина нашей аристократии. А также цепь воды, издавна связанная с нашим родом. Но голос церкви, поддерживающий Элиона, оказался сильнее, и это решило исход споров за престол.

— Если бы кто-то знал о том, что он мастер, все лорды страны могли высказаться за меня. — немного помолчав, добавил герцог. — Издавна так повелось, что мастера не правят: лишь советуют. Правитель, идущий одновременно по пути мистических искусств, будет или плохим правителем, или плохим мастером: а в худшем случае и то и другое. Человеческая жизнь коротка, поэтому невозможно освоить всё и сразу. Но Элион был мастером: вероятно, втайне, он учился у одного из мастеров церкви, и поэтому они поддержали его, укрепляя своё влияние.

— Но он выполнил указ Фидема о расформировании церкви. — заметил я.

— Разумеется. Ведь это был такой удобный повод. — усмехнулся герцог. — Церковь могла оказывать давление на него, намекая на раскрытие тайны. Но отдельные мастера-одиночки, вне организованной силы, уже не осмелятся угрожать королю.