Ростов-папа. Часть 2

Иван Никитович ехал в продуваемой всеми ветрами кабине, однако его лицо сияло от счастья.

Он крепко сжал мою руку.

— Ну что, Георгий, показывай, какого зверя отловил, — улыбаясь, произнёс начальник угро.

— Пойдёмте в дом, — пригласил я. — Заодно и погреемся.

— Да, погреться было б неплохо. Пошли.

Медик знал Художникова в лицо. Лицо бандита сразу исказила злобная гримаса.

— Начальство по мою душу пожаловало… Думаете, ваша взяла? Так это ненадолго! Будет и на моей улице праздник.

— Ошибаешься, Менников. Ничего хорошего тебе не светит ни сейчас, ни в будущем, — заверил Иван Никитович. — Кончились твои праздники.

— Неужто расстреляете? — хищно оскалился Медик.

И куда, спрашивается, делась его былая мужская красота? Перед нами находился обыкновенный зверь в обличии человека, и эта истинная природа проступала всё сильнее и сильней.

— Как суд решит. Будь возможность, я бы сам тебя пристрелил, но, к сожалению, не могу. Не имею права, — сжал кулаки Иван Никитович.

Бандит не смог выдержать суровый взгляд начальника угро и отвернулся.

— Что с Гречаных? — спросил Художников.

— В своей комнате. Хотите поговорить?

— Перекинусь парой слов.

— Я вас провожу.

Нина Савельевна сидела на кровати, сжавшись в комок и, обхватив колени руками. Её голова была низко опущена.

— Я — Художников, начальник Донского уголовного розыска.

— Здравствуйте!

— Товарищ Быстров сообщил, что вы активно сотрудничали и помогли взять особо опасного преступника.

Она сдержанно кивнула.

— Следствие и суд обязательно учтут этот факт, как смягчающий. Но, всё равно, придётся ответить за те преступления, которые вы совершили. Вы понимаете это?

— Понимаю, — тихо произнесла она.

— Тогда соберите все необходимые вещи. Поедете с нами в Ростов.

— Меня посадят в тюрьму? — вздрогнула она.

— Пока побудете в нашем изоляторе, а что будет дальше — определит суд. Сколько времени вам нужно на сборы?

— Полчаса.

Художников достал луковицу часов из внутреннего кармана, щёлкнул крышкой, посмотрел на циферблат.

— У вас будет сорок минут. Собирайтесь. Не станем мешать.

Мы вышли из комнаты.

Внезапно Художников замер и как-то странно посмотрел на меня.

— Георгий, ты мне всё рассказал?

— Не понял, Иван Никитович… — я снова изобразил невинную овечку.

— Чего тут непонятного: я уже по истории с Варварой сообразил, что ты полон сюрпризов, поэтому хочу знать, не утаил ли ты что-то от меня и на сей раз?

В проницательности Художникову было не отказать, но я смог неплохо сыграть обиженную добродетель.

— Как вы могли такое подумать?!

— Действительно, как! — хмыкнул он. — Ладно, Быстров, победителей, как водится, не судят. Медика ты взял, за такое любые грехи списываются. Хотя нутром чую — опять темнишь.

— Ну что вы…

— Свежо придание!

— Иван Никитович, у меня к вам одна просьба…

— Что за просьба? — удивился он.

— Я могу завтра… вернее, уже сегодня, взять отгул?

Художников ответил сразу, не задумываясь:

— Конечно. Отдохни, выспись как следует, наберись сил. Ты это заслужил. Я предупрежу, чтобы тебя не беспокоили.

— Спасибо, товарищ начальник! — повеселел я.

Поспать, конечно, стоило, но у меня имелись и другие планы. Из головы не выходила странная реакция Веры, жены моего напарника, который сейчас лежал в больнице, на двух подозрительных типов возле её дома.

Что-то тут не чисто. Думаю, они появились там неспроста.

Нет, можно, конечно, попытаться себя убедить, что мне всё померещилось, что всё путём, но нутро сыщика не обманешь. Что-то тут не так…

Жаль, конечно, что Вера не захотела мне открыться, поэтому придётся попартизанить, ну да не привыкать.

— Ещё просьбы и пожеланию имеются?

— Нет, Иван Никитович! На этом всё.

— Точно не хочешь что-то мне сказать?

— Так я всё, что знал, уже рассказал.

— Тогда тоже собирайся, скоро едем.

— Мне как нищему, разве что подпоясаться…

Художников отправился раздавать поручения, а я смог подойти к Лёве. Тот с трудом сумел подавить очередной зевок.

— Что, Лёва, отвык небось в больничке от ночной милицейской романтики?

— Тебе сказать, в каком месте я её видел — эту романтику?

— Ты мне лучше скажи — удалось проследить ту деваху с поезда?

— Обижаешь, Жора! Конечно, удалось. Довёл её до самой хаты, заодно выяснил, кто такая.

— Её случаем не Зинаидой зовут?

— Зинаидой, — подтвердил он.

— А работает она в аптеке провизором.

— Тебе в цирке фокусником работать. И тут угадал.

— Почему — угадал? Гречаных сказала. В общем, эта самая Зинаида, скорее всего, и есть та баба, которая отравила Андрюсенко. Надо её брать и колоть. Начнёт отпираться, устроим очную ставку, её должны опознать.

Лёва восхищённо покачал кудрявой головой.

— Я с тебя, Жора, балдею и охреневаю — куда ни отправь, в какую дыру ни засунь, любое дело раскроешь, не вставая с места. Надо к вам, в Москву, временно переводиться. Пусть и меня такому научат.

Он посерьёзнел.

— Я тоже, когда узнал, что она провизор, подумал, что это Зинаида Андросенко на тот свет спровадила. Тут ведь надо не только доступ к ядам иметь, но ещё и в дозировках разбираться. Чтоб, значит, гарантированно человека жизни лишить.

— А она тебя точно не запалила?