Ростов-папа. Часть 2

— Я помогаю немного исправить эту несправедливость, а вы забываете про колье, — нахально заявил тот. — Ну как? По рукам?

— По морде, — сказал я. — Ещё раз брякнешь такое — получишь по морде. Понятно?

Он кивнул.

— Кстати, попытку дать взятку сотрудникам уголовном розыска мы обязательно зафиксируем в протоколе.

Я повернулся к Паше.

— Организуешь пару понятых, которые подтвердят, что мы нашли это колье при обыске у гражданина Шульца?

— Обижаешь, — ухмыльнулся он. — Хоть десять.

Шульц вёл себя чересчур расслабленно и спокойно для взятого с поличным, без всякого сопротивления сел с нами в служебный экипаж и смотрел на нас как-то даже дружелюбно, что наводило меня на нехорошие мысли.

Что-то с ним не так, сразу решил я. Отпереться будет сложно, даже при гуманных советских законах ему грозит тюремный срок, а на прожжённого урку, отсидевшего не один год на нарах, Шульц не смахивает.

Пашу явно одолевали схожие мысли. Он то и дело бросал на задержанного задумчивый взгляд и чесал в затылке.

Мы не успели проехать и пол-улицы, как дорогу нам преградили двое вооружённых людей.

— А ну, стоп! — выкинул вперёд руку один из них, и я с удивлением узнал в нём чекиста Мышанского.

— Григорий Игнатьевич? Что случилось? — спросил я.

— Товарищ Быстров, нужно поговорить, — вкрадчиво произнёс он.

— Так в чём дело?

Он показал глазами на край соседнего дома, и я догадался, что речь пойдёт о разговоре тет-а-тет.

— Паша, постереги его, — сказал я напарнику и вылез из экипажа.

Мы с чекистом зашли за угол.

— Слушаю вас, товарищ Мышанский.

— Шульца нужно отпустить, — без обиняков заявил тот.

— С какой стати?

— Вам недостаточно моих слов?

— Пока нет. Я решительно не понимаю, почему должен отпускать Шульца. Он как минимум торгует краденным… А ещё у нас есть подозрения, что Шульц связан с бандой Рейки. Так что, извините, товарищ Мышанский, но отпустить его я не могу.

— Я приказываю вам!

— Да хоть заприказывайтесь? Я вам не подчиняюсь.

Он смерил меня недовольным взглядом.

— А ты наглец, Быстров…

— Да уж какой есть. Вы либо говорите мне правду, товарищ Мышанский, либо мы везём Шульца в угро и раскалываем его по самые… ну, вы меня поняли.

Он надвинул холодную фуражку на лоб и хмуро произнёс:

— Я тебя хорошо понял, Быстров. Вижу, что ты упёртый и со своего не сойдёшь.

— Правильно видите, товарищ Мышанский. Так собственно, почему вы настаиваете, чтобы мы освободили Шульца?

— Шульц — агент ОГПУ, — наконец, выдавил из себя тот. — Мы пытаемся внедрить его в банду, а я отвечаю за эту операцию. Если вы арестуете Шульца, то сорвёте наши планы. Теперь ясно?

— Теперь ясно, — ответил я. — Вы, товарищ Мышанский, не извольте беспокоиться. Шульца мы отпустим, не вопрос, но у нас будет тогда к вам маленькая просьба.

— Какая ещё просьба? — подозрительно уставился на меня он.

— Уголовный розыск будет весьма признателен товарищу Шульцу, если он поможет нам выйти на Рейку… В конце концов, мы ведь все заинтересованы в разгроме этой банды.

— Ну Быстров, ну нахал!

— Так я ж не для себя, а ради общего дела!

— Только это тебя и извиняет, — вздохнул чекист. — Будь по-твоему, я попрошу Августа узнать как можно больше про Рейку. А вы давайте поскорее его освобождайте. Не приведи бог, увидит кто из блатных, пойдут разговоры…

— Всё будет в лучшем виде! — заверил я.

Мы вернулись к экипажу.

— Паша, гражданин Шульц может отправляться домой, уголовный розыск претензий к нему не имеет, — объявил во всеуслышание я.

Рыженко посмотрел на меня как на сумасшедшего, открыл было рот, но я не дал ему ничего сказать:

— Потом всё объясню…

К счастью, он не стал спорить со мной и отпустил агента ОГПУ на свободу.

— Можете идти, Август Брунович.

— Благодарю вас, — Шульц легко и пружинисто выпрыгнул из экипажа.

Оказавшись на тротуаре, снял шапку и слегка склонил голову, словно издеваясь над нами — недалёкими сотрудниками угро.

— Рад нашему знакомству, товарищи милиционеры.

— А уж как мы рады, — сквозь зубы проскрипел Паша.

Когда мы отъехали подальше, он спросил:

— И как это прикажешь понимать, Жора?

— А ты ещё не догадался?

— Жора, хватит загадками говорить! — разозлился он.

Я кивнул, прекрасно понимая состояние товарища. Мне и самому произошедшее было не по душе.

— Шульц — сотрудник ОГПУ. Только держи язык за зубами, Паша, — предупредил я.

— Вот зараза! — ругнулся он. — Так что — выходит впустую съездили?

— Время покажет. Мышанский обещал делиться с нами информацией по Рейке. Так что может и не зря.

— А Художникову что скажем?

— То же самое. Придётся теперь Шульца за две версты обходить.

К большому удивлению мы застали в кабинете сияющего как начищенный медный пятак Леву.

— Ого! — радостно воскликнул я. — Какими судьбами?!

— Надоело на больничной койке валяться! На мне ж как на собаке — всё моментально заживает.

— Здорово! А как же медсестрички?! Неужели они тебя отпустили? — усмехнулся я.

— Так я ж не просто так ушёл, а адресок предварительно спросил. Кстати, Паша, ты вроде у нас неженатый? Составишь компанию разок? Я тебя с такой красоткой познакомлю! — он мечтательно поднёс ладонь к губам. — А тебе, Быстров, не предлагаю — ты у нас человек семейный.