Ростов Великий

Укоренилась! Допрежь от отца (правда, в другом смысле), теперь от князя. Когда-то отец его был из «подлых», худородных людишек. (И здесь не повезло!). Сапожничал в ремесленной слободке Ростова, заполонив сени и избу дратвой-сутягой. Так и прилипла за отцом безобидная кличка Мишка Сутяга. По-другому, с иным с иным оттенком, зазвучало прозвище за его сыном Борисом. Еще отроком ему удалось выбиться в младшие дружинники, выбиться мерзко, погано. Бориска выкрал у отца годами накопленные деньги и всучил их княжьему тиуну, а тот привел шестнадцатилетнего парня на княжой двор. Его путь до боярского чина был долгим — через хитрость, угодничество, наветничество. Часто Борис Михайлыч заводил тяжбы, вздорно судился, стараясь, что-нибудь оттягать. Так стал он Сутягой. Кличка укоренилась прочно, и теперь жить с ней Сутяге до скончания дней своих.

Больше всех был удивлен решением князя епископ Симон. Он-то уж не питал никаких надежд на Владимиро-Суздальскую епархию. И вот на тебе! Князь — недруг, как на золотом блюде преподнес. Владей, Симон, как и допрежь, владел. Дивны дела твои, Господи!

Многие не понимали Константина, а он, чтобы не видеть недоуменных взглядов, уединялся в библиотеке, где ему никто не мешал и где хорошо думалось.

Константин Всеволодович терпеть не мог жестокости, междоусобиц и козней бояр. «Ладить миром», — любимое изречение князя.

1 ноября 1207 года, в «курячьи именины», когда по всей Руси кур забивают, Всеволод Третий послал своего старшего сына княжить в Ростов. Было тогда Константину 21 год. Ноябрь оказался холодным и снежным. Князь прибыл в Ростов санным путем. Ростовцы встретили Константина Всеволодовича довольно прохладно: из «пригорода» Владимира прибыл!

Епископ Иоанн в первый же день откровенно сказал:

— Ростовские бояре не слишком жалуют Всеволода Юрьевича. Тебе, князь, не легко здесь будет.

— Я полажу с боярами, владыка, а ты мне поможешь. Я не хочу враждовать.

И князь, и владыка приложили немало усилий, дабы сломить гордыню ростовской знати. Где-то через год боярам настолько пришелся по нраву Константин, что они уже и не помышляли о другом властителе.

«Ладить миром» неоднократно приходилось Константину еще и до прибытия в Ростов.

Начало Х111 века ознаменовалось усилением Ростово-Суздальской земли над другими землями. Городское вече Великого Новгорода обычно выбирало себе наместника из наиболее могущественных княжеских семей. Всеволод Большое Гнездо отправил в Новгород своего тринадцатилетнего сына Святослава. Вече его приняло. Однако вскоре Всеволоду донесли: Мстислав Удалой, захвативший Галицкое княжество, норовит сесть наместником в Новгороде. Город на Волхове раскололся. Святослава Всеволодовича поддержали посадник Михалка Степанович и его сын Твердислав. На Мстислава же Удалого решила опереться группа бояр и купцов под началом Дмитрия Мирошкинича. Юный Святослав растерялся: ему не доставало ни опыта, ни сил, чтобы повести борьбу с Мирошкиничем.

Всеволод Юрьевич, не дожидаясь худого исхода, послал в Великий Новгород девятнадцатилетнего Константина, кой тогда уже отличался сметливым, прозорливым умом. Константин выехал из Владимира 1 марта 1205 года. Великий князь приказал, чтоб его проводили младшие братья и бояре, но, добравшись до реки Шедакши, Константин молвил:

— Дале поеду один. Так будет лучше…для новгородцев лучше.

— Но как быть с приказом великого князя? Он может твое намерение, и осудить, — строго произнес брат Юрий Всеволодович.

— Мыслю, не осудит. Время покажет.

Едва ли не три седмицы (с десятком отроков из младшей дружины) добирался Константин до Великого Новгорода. Горожане хоть и встретили нового князя с хлебом и солью, но ладу не получилось: Новгород разъедали распри. А тут еще пришла горькая весть из Владимира. Великая княгиня Мария, распрощавшись с любимым сыном, на другой же день постриглась в монахини, а 19 марта преставилась.

Константин не стеснялся неутешных слез: он любил свою мудрую мать, коя многому его научила; от Марии он постиг чешский и латинский языки, что было важно для расширения связей с Западной Европой. Другие же братья к чужим языкам относились с пренебрежением, говоря: «Зачем башку забивать неметчиной? На то есть толмачи».[37]

После смерти посадника Михалки Степаныча, стоявшего за Константина, раздоры в Новгороде усилились. Новым посадником Господин Великий Новгород избрал на вече Дмитрия Мирошкинича. Дело доходило до того, что одна улица билась с орясинами и на кулаках с другой, выкрикивая: «Бей Мирошкиничей!» «Бей Константиновичей!». Разладу, казалось, не было конца и края. И все же шаг за шагом, настойчиво и кропотливо Константин остудил противоборствующие стороны и привел их к долгожданному миру.

Были и другие мирные победы, одержанные старшим сыном Всеволода, после коих великий князь вновь возвратил Святослава в Новгород, а Константина направил в Ростов.