Роза Дашваара

Я сжала руку Халида сильнее и почти спряталась за него.

Папа кашлянул.

Да, я еще ребенок в их глазах. А тут даже не мальчик, не мой ровесник, а мужчина на семнадцать лет старше… считай, вдвое. Хотя папа старше маму на семь, только когда они встретились, ему было почти как Халиду, а маме двадцать восемь. А я… Конечно, они догадываются, что у меня все это не в первый раз, я не самая тихая домашняя девочка… но все же.

— И что вы собираетесь делать дальше?

Халид снял рюкзак с плеча, поставил у ног на травку.

— Я понимаю, что вы видите меня впервые, — сказал он. — Но я знаю Юлю достаточно хорошо. Мы решили, что она поедет со мной в Кизу, на два месяца. На лето. И потом, к началу учебы, вернется.

— Вы решили? — по маминому тону было очевидно, что еще слово, и она кого-нибудь убьет.

— Да, — спокойно сказал Халид.

— Юля! Идем, поговорим!

Я стиснула пальцы Халида, он кивнул… Сейчас будет… Потом мама увела меня в дом, и устроила настоящую истерику. Как я могла! Впрочем, я отлично все понимала. Если даже Машка была в шоке, то мама и подавно. Каких только ужасов мне не понарассказали… о-оо, как глупых невинных девочек совращают и увозят неизвестно куда! Это обман! Я еще ребенок! Неизвестно с кем! Да кто он такой?! Мне еще надо учиться, о чем я только думаю! И еще много-много всего.

Я молчала. Мне Халид сказал — не пытайся спорить. Бессмысленно спорить с человеком, у которого истерика. Просто дай выговориться, дай сказать все до капли, потому что если что-то останется недосказанным, оно так и будет сидеть внутри и мучить. Молчи, как бы ни хотелось возразить. Молчи и кивай, соглашайся. Говори даже, что если мама не разрешит, ты не поедешь, но только давай обсудим этот вопрос завтра утром. Любому человеку надо остыть, отрицание — первая естественная реакция. До утра. Мы приехали познакомиться, никуда не спешим. Даже если реально придется подождать, не страшно.

Я молчала. Это было непросто… и я узнала о себе, пожалуй, много нового… Не нужно обижаться на слова. В порыве эмоций можно наговорить лишнего, такого, о чем потом будешь жалеть… Ничего…

Потом мы с мамой поплакали обнявшись. До завтра, да. Если не разрешит, то я никуда… Все хорошо.

Вот только когда мы вышли, такие красные и зареванные, в растрепанных чувствах… оказалось, что в беседке папа с Халидом совершенно спокойно пьют привезенный нами коньяк.

* * *

С отцом они тоже договорились не сразу.

Я даже не знаю, что повлияло. С одной стороны, Халид, конечно, договариваться умел, его не раз посылали на дипломатические переговоры, да и вообще, даже со своими, без этого умения не обойтись. Со своими даже сложнее. Но личное — это немного иначе… С другой стороны — его отношение ко мне, да и мое к нему тоже. Мне папа потом сказал, что увидев, как я прячусь у Халида за спиной, понял, что пусть сложится или не сложится, хорошо будет или плохо, но обижать меня этот человек точно не даст.

Халид говорил очень спокойно. Без особых комплиментов, без заигрываний, без попыток понравиться во что бы то ни стало. Я довольно хорошо его знаю, пусть не так долго, но я постоянно была рядом… и сейчас он не притворялся. Да, наверно, был чуть мягче, чуть больше улыбался, но это естественно.

Да, говорил, в основном, он. Правду о всем, о чем можно было правду сказать. Остальное — как можно ближе к правде. Про другой мир сейчас бы не поняли. Про рабство бы не поняли… Про многоженство…

— Да, — сказал Халид. — У нас часто мужчина берет несколько жен, если может их содержать. Но я, боюсь, с этим уже опоздал, раньше надо было. А теперь Юля мне шею свернет, если я только посмотрю не в ту сторону. Она может.

Я пихнула его в бок: «да ты…» Он засмеялся.

— Пристрелит, — сказал серьезно.

Вот тут я чуть не убила его на самом деле, потому что я не готова сейчас вспоминать, и я… Но невозможно обижаться. Да и вышло очень честно и убедительно.

— А что, она обещала? — спросила Наташка.

— Нет. Но она суровая девушка, я б поостерегся провоцировать.

— Значит, вы собираетесь жениться, Саир? — Наташке все нужно было знать.

— Я — да. А Юля пока думает.

Потом они с папой принесли из сарая большой мангал. Дрова закончились, надо наколоть, но есть мешок углей… Да не вопрос, Халид наколол, уж топором он умеет…

Напряжение потихоньку спадало, хотя мама все равно поглядывала на него очень недобро. Чуть смягчилась, заметив как Халид, взявшись положить мне шашлык, выбирает без лука, а прилипший лук складывает себе в тарелку, причем все это как-то естественно, между делом. Я даже не сразу обратила внимание, заметила, только поняв, как мама смотрит на него.

— А что вы делаете? — осторожно спросила мама.

Он посмотрел на нее, на меня…

— Тебе же без лука?

Я кивнула.

Папа фыркнул.

— Во-от! — сказал он маме. — А ты за столько лет не можешь запомнить, что дочь твоя лук не ест. Она же его всегда выковыривает.

Маму впечатлило. Не столько даже его забота, сколько то, что он помнит такие вещи обо мне.