Роза Христа

“Вот так уходило бы сейчас под воду тело Астрид…” — содрогнувшись, подумал король.

Он взглянул на Астрид. Она лежала сжавшись, закрыв лицо. По обнажённым хрупким плечам рассыпались пряди длинных волос. В лунном свете её волосы мерцали, как тонкое серебро.

“Несчастная! Неужели она так невыносимо страдает, что стала седой за один только час? — подумал король, и в сердце его проснулись сострадание и жалость. — Это моя вина! Как я осмелился стоять перед Спасителем, словно нищий, с протянутой рукой, и требовать помощи? Разве к этому призывает он своих верных слуг? Нет, он учит раздавать богатство, которым он нас одарил, слабым и заблудшим. О милосердие и сострадание, два светильника души, я чуть не погасил ваши огоньки! Боже, прости меня!

Король Олав взглянул на небо и замер. Он увидел, что все звёзды изменили свои вечные пути и стройными кругами, сверкая, тихо опускаются к нему.

В этот миг Астрид воскликнула:

— Король Олав, лик твой сияет!

— Астрид, Астрид! — Голос короля дрожал и прерывался. — Тот сон, тот вещий сон! О ангел Господний, теперь мне открылся тайный смысл твоих слов! Боже, дай мне сил стать достойным и совершить то, к чему ты меня призвал!

Когда Астрид увидела звёздный венец, сияющий вокруг головы короля, она вся поникла, словно раздавленная его величием. Последняя надежда покинула её.

Со дна реки всплыли русалки. Под водой можно было разглядеть их прекрасные зеленоватые лица. В длинных струистых волосах серебрилась мелкая рыбёшка. Русалки манили Астрид к себе, протягивали ей ожерелья из речного жемчуга.

Боясь взглянуть на короля, Астрид медленно поднялась и, шатаясь, пошла по узким мосткам.

Король Олав словно пробудился от глубокого сна. В страхе за Астрид он громко крикнул:

— Куда ты уходишь? Зачем? Зачем?

— Разве я не должна уйти теперь, когда ты стал святым? Я, такая грешная… — безнадёжно прошептала она.

Русалки протянули из воды влажные руки, обвитые травами. Одна из них ухватила Астрид за подол шёлкового платья. Русалки лукаво пересмеивались. Они знали, что Астрид хотела утопиться, и уже считали её своей верной добычей. Русалка в венке из речных кувщинок развернула плащ Астрид, готовясь принять её в свои объятия.

Астрид стояла на мостках испуганная, дрожащая. Казалось, её удерживают лишь лунные лучи. Они протянулись с высоты и запутались в её волосах. Король Олав бросился к Астрид и с такой силой прижал к своей груди, что она застонала.

— Нет, ты не должна уходить! — горячо воскликнул он. — Это я в своей гордыне чуть было не погубил тебя. Бедное Божье дитя! Исстрадавшаяся душа, ты согрешила и раскаялась. Я был слишком маловерен и слаб. Теперь Господь даровал мне иные силы, и я могу поддержать тебя и направить. Да что я говорю! Сердце моё так полно любви, что я даже не знаю, согрешила ли ты!

Солнце встало над Кунгахеллой и осветило восточные башни замка. Исчезли под водой русалки, их длинные косы превратились в речные травы и водоросли.

Астрид была так бледна, словно она побывала в руках смерти и вновь вернулась на землю. Погас румянец на её щеках, но глаза сияли иным глубоким светом.

Астрид без сил склонила голову на грудь короля Олава, а он с нежностью обнял её за плечи. И так в дымке уползающего в низины тумана они пошли вверх по мраморной лестнице к высоким дверям королевского замка.