Роза в снегу

— Были времена, — сказал он в полумрак, — когда в этом доме повсюду слышался шум, разговоры, смех. — Оглянувшись на нее, он продолжил: — Моей заветной мечтой было, чтобы Шеридан-холл стал моим. Это стало навязчивой идеей. Я, бывало, лежал по ночам в постели и пытался представить гордость, которую испытал бы, чувство собственной значимости, захватывающее ощущение принадлежности чему-то…

Эмма сидела, не двигаясь. Обида и смущение, испытываемые минуту назад, испарились. Она смотрела на широкую спину мужчины, на его черные подсыхающие волосы, которые свободными густыми прядями рассыпались по воротнику рубашки. Ощущение какого-то пьянящего восторга растеклось по жилам. Она осознала, что перед ней сейчас тот Алан Шеридан, которого мало кто когда-либо видел.

— Потом мой отец умер, и все перешло к Роберту. Когда Роберт погиб от несчастного случая на охоте, я надеялся — молился, — что каким-то образом дом перейдет ко мне. Ральф поселился на Миссисипи и не проявлял интереса к Шеридан-холлу. Но, разумеется, он вернулся и завладел всем. Внезапно я даже перестал быть желанным гостем в доме, в котором вырос. Заметьте, мисс Кортни, я ничуть не виню Ральфа. Я никогда не был образцовым братом.

Повернувшись к ней, Алан прислонился к дверному косяку.

— Вы конечно же слышали о том, что я покушался на него. Что ж, — бросил он с ноткой вызова, — это правда.

Он поглядел на нее в упор:

— Как, мисс Кортни? Ни испуганного возгласа? Ни обморока? Возможно, то, что я о вас слышал, тоже правда?

— Возможно, — просто сказала она и поправила очки. — Продолжайте, мистер Шеридан.

— Ей-богу, вы исключительная девушка, мисс Кортни. Прекрасно. Я пытался убить его дважды. Один раз на охоте, разумеется притворившись, что ружье дало осечку. Во второй раз я разрезал подпругу его седла. Он отделался сломанной ногой, и только. Вы все еще не в обмороке от ужаса, мисс Кортни?

— Полагаю, вам бы этого хотелось. В конце концов, разве вы не создали свою репутацию с помощью людей, которых легко шокировать? — Она вскинула брови и улыбнулась. — Но меня шокировать не так легко. Да и как это возможно, учитывая мою собственную репутацию?

— Да, действительно. — Алан некоторое время задумчиво разглядывал ее, затем отошел от двери и приблизился к окну. — Идите сюда, мисс Кортни.

Отставив чашку с блюдцем, Эмма заставила себя встать. Ноги были ватными. Это же просто нелепо. Она никогда не была трусихой.

— Мисс Кортни?

Эмма подошла и встала рядом, хотя и на почтительном расстоянии, глядя на огромный сад засохших и почерневших розовых кустов.

— Раньше, — начал он, — с наступлением лета этот сад превращался в трепещущую, мерцающую радугу цветов. Бог мой, какая это была красота. Моя спальня выходила окнами в сад, и, когда я просыпался по утрам, аромат роз был таким сильным, что у меня начинала кружиться голова.

На мгновение Эмме почудилось, что она увидела мальчика, любующегося благоухающим розовым садом.

— Я, бывало, сидел на окне и смотрел, как мать Ральфа ухаживает за цветами. Я смотрел на ее руки, как нежно они касались крошечных бутонов. Она дотрагивалась до своих детей с такой же нежностью, и я ловил себя на том, что хотел бы…

Нахмурившись, он прижал палец к капельке влаги на стекле.

— Если розы доставляют вам такое удовольствие, почему вы позволили им погибнуть? — неуверенно спросила Эмма.

— Они были уже мертвы к тому времени, когда я поселился здесь.

— Вы уверены?

Шеридан взглянул на нее, и она, не решаясь встретиться с его взглядом, продолжала смотреть на отражение в окне.

— Из этой комнаты есть выход в сад? — спросила она.

Он указал на французские двери в углу. Эмма подошла к ним, открыла и вышла на веранду. Стена дома преграждала путь порывам ветра, и холод казался здесь не таким невыносимым.

Свет из окон слабо освещал выложенные кирпичом дорожки, разделяющие сад на аккуратные участки. Сойдя с веранды в сырую полутьму, девушка отыскала ближайший куст и присела рядом с ним. Сорняки и опавшие листья, накопившиеся за годы запустения, лежали толстым слоем вокруг основания куста. Расчистив его с некоторым усилием, Эмма обнаружила единственный шип, торчащий на стебле.

— Мистер Шеридан! — позвала она Алана и, когда он подошел, указала дрожащим пальцем на стебель. — Он еще жив. Видите? Вон там, где я оторвала шип. Держу пари, если расчистить весь мусор, вы обнаружите, что у вашего сада еще есть надежда.

— Вы так думаете?

Его голос прозвучал с непривычной мягкостью.

— Конечно.

Нет, ее голос не дрогнул, он сохранил безразличную монотонность, которую она оттачивала годами.

— Как только все это очистится и пригреет солнце, уверена, ваши розы оживут.