Розенкранц и Гильденстерн мертвы

Вам уже известноПреображенье Гамлета; в нем точноИ внутренний и внешний человекНе сходны с прежним. Что еще могло бы,Коли не смерть отца, его отторгнутьОт разуменья самого себя,Не ведаю. Я вас прошу обоих,Затем, что с юных лет вы с ним рослиИ близки с ним по юности и нраву,Остаться здесь, средь нашего двораНа некоторый срок; своим общеньемВовлечь его в забавы и разведать,Насколько вам позволит случай, нет лиЧего сокрытого, чем он подавленИ что, узнав, мы властны исцелить.

Гертруда

Он часто вспоминал вас (легкое замешательство), господа...

Розенкранц и Гильденстерн кланяются.

И, верно, нет на свете двух людейЕму любезней. Если вы готовы

Быть столь добры и благосклонны к нам,Чтоб поступиться временем своим,Придя на помощь нашим упованьям,Услуга ваша будет не забытаМонаршею признательностью.

Розенкранц

ВашиВеличества своей державной властьюМогли б облечь не в просьбу вашу волю,А в приказанье.

Гильденстерн

Повинуясь оба.Мы здесь готовы в самой полной мереСложить наш верный долг у ваших ногИ ждать распоряжений.

Клавдий

– Спасибо, Розенкранц (обращаясь на этот раз к Розенкранцу, который не был готов к этому, потому что Гильденстерн уже склонил голову) и Гильденстерн (обращаясь к Гильденстерну, который согнулся пополам).

Гертруда (поправляя Клавдия)

– Спасибо, Гильденстерн (обращаясь к Розенкранцу; тот кланяется, подмигивая Гильденстерну, который остается все время согнувшимся; оба кланяются, исподтишка поглядывая друг на друга)... и Розенкранц (обращается к Гильденстерну в тот момент, когда они оба выпрямляются; Гильденстерн снова кланяется).

Пройдите же скорее к моемуНе в меру изменившемуся сыну.Пусть кто-нибудь проводит вас к нему.

Двое придворных выходят вперед, давая знак Розенкранцу и Гильденстерну следовать за ними.

Гильденстерн

Да обратит Всевышний нашу близостьЕму в добро и в помощь.

Гертруда

Так, аминь!

Розенкранц и Гильденстерн направляются к выходу, но навстречу появляется Полоний. Они оба останавливаются и кланяются ему. Он кивает им и спешит на просцениум, к Клавдию. Они оборачиваются и смотрят на него.

Полоний

Мой государь, посольство из НорвегииВернулось счастливо.

Клавдий.

Ты был всегда отцом известий добрых.

Полоний

Да, государь мой? Смею вас уверить,

Свой долг и душу я блюду пред БогомИ пред моим высоким королем;И вот мне кажется – иль это мозг мойУтратил свой когда-то верный нюхВ делах правленья, – будто я нашелИсточник умоисступленья принца...

Уходит; на сцене остаются Розенкранц и Гильденстерн.

Розенкранц

– Я хочу домой.

Гильденстерн

– Не давай им сбить себя с толку.

Розенкранц

– Да не для меня это...

Гильденстерн

– Ничего, скоро все будем дома – будем дома ждать погрома.

Розенкранц

– Не по нутру мне все это...

Гильденстерн

– В нашем доме домовой...

Розенкранц

– Голова раскалывается...

Гильденстерн

– Ходит книзу головой...

Розенкранц (истерически).

– Хва-атит!.. У меня ум за разум заходит, слышишь! В башке что-то застопорилось – точно намертво – какая-то мертвая точка – понял? И все это пахнет мертвечиной...

Гильденстерн (тоном няньки).

– Ну, ну... скоро будем не все дома... гм... ждать погрома... ну же... (Быстро.) Слушай, бывало с тобой когда-нибудь – внезапно – без всякого повода – идиотское ощущение, что не знаешь, как пишется «жена» – или «дом», – хотя сто раз писал эти слова – но ощущение такое, будто никогда не видел букв, стоящих в таком порядке?

Розенкранц

– Я помню, что...

Гильденстерн

– Ну?

Розенкранц