Рождение

— Отрубят руки и ноги и оставят умирать. Таков закон. Я же беглый, — не колеблясь, выдал совершенно неожиданный ответ гибрид. Младшая Рангма поперхнулась, заметив, как позеленел от рассуждений о возможном варианте развития собственной судьбы. А мужчина едва перебарывает сдавившие желудок неуместные спазмы. На самом деле она задала совершенно риторический вопрос, искренне веря, будто бы зеленоглазые зеленоглазого обижать не станут. Именно поэтому убеждённый вердикт произвёл столь ошеломляющее воздействие. Обоих малышек на мгновение будто парализовало: растерянно уставились на оберегающего их наставника. Он наклонился к Ситтиану. Мальчик сидит с чуть приоткрытым ртом, периодически мелко стуча зубами от охватившей паники. Его посиневшие губы, словно какую-то мантру, цедят снова и снова мольбу к кому-то, подтверждающую слова соплеменника:

— Лучше сразу… Только не наказание… Лучше сразу…

Старший спутник всех его передряг ободряюще потрепал по щеке и выдавил поддерживающую улыбку. Юноша постарался взять себя в руки, но получилось не слишком хорошо — внутри холодеет от ужаса. Лаури нашёл поблизости небольшой сарай и жестами позвал следовать за ним туда. Догадался: пусть и не слишком крепкие, но деревянные стенки должны хоть немного оградить беззащитных детей от метательных ножей и дротиков. Младший получеловек собирался уже последовать за ним, когда увидел прямо над собой Фриса и… григстанина неподалёку, нацелившего дротик в спину калеки. Младший Силкорн не замечал угрозы, когда встретился с подростком. Он уловил то колебание, которое наполнило забитое жизнью создание, однако Ситтиан всё-таки неожиданно прыгнул, выбрав действие. Человек в душе испугался попытки отомстить, однако оба повалились в перину упругих злаковых стеблей, а в старое кривое дерево, одиноко торчащее на поле из-за связанного с ним суеверия, впилось металлическое остриё, намеченное в шею живой мишени. Осознав произошедшее, бывший воин поражённо снова перевёл взгляд на мальца. Гибрид отшатнулся, мелко трясясь от ужаса перед спасённым им только что. Всем своим существом убеждён в скорой каре за безумную грубость, проявленную к и прежде недолюбливавшему его чистокровному. Кажется, освобождённый падший вот-вот задохнётся от переизбытка всепоглощающего и начисто уничтожающего рассудок страха. Его итак довольно большие круглые глаза словно бы увеличились ещё больше, примагниченные к всё ещё сжимающему кинжал левому кулаку того, кто пытался уже как-то прикончить.

— Почему? Я же… — невнятно сорвались слова, но умолкли, от осознания: Ситтиан непонимающе посмотрел за спину сидящего перед ним человека, часто-часто заморгав. А ведь уже успел выпустить клинок, так пугающий маленького спасителя! Сборщик моллюсков стремительно обернулся и обнаружил над собою Кири. Такой же беззвучный, как всегда, но… по-настоящему опасный мальчик застыл с занесённым над спиной Фриса ножом, готовясь пустить оружие в ход при первом же намёке на реальную попытку лишить жизни друга. В чёрных глазах спокойная уверенность в принятом решении. Когда-то уже позволил себе поднять руку на хозяина. И теперь готов повторить поступок, если понадобится. Даже не скрывает. Именно тут калека понял: в чём именно разница между рабом-человеком и рабом-полукровкой. Даже самый забитый человек имеет в своей душе тайную надежду на возможность воли, дающую силы и способность иногда в приступе отчаяния к абсолютно спонтанному самоотверженно-смелому шагу, притом осознаваемому и с подсознательной верой в благополучный исход. А гибрид на столь иррациональный поступок может отважиться только со знанием предстоящего ущерба себе, действует лишь под нахлынувшим порывом и сразу же раскаивается.

— А у тебя душа воина, Кири. И ведь убил бы, наверняка… Надо же! — восхищённо озвучил выводы Силкорн. В ответ — откровенный слабый кивок, но занесённое лезвие опустилось.

— Брат! Ты в порядке? — как раз сумел отыскать их Рантер, успевший обезвредить метателя. Узнал полукровку и брезгливо замахнулся, рявкнув: — С дороги, грязное ничтожество!

Всё так же молча, Ситтиан скукожился и отполз в сторону, ожидая гнева теперь за невнимательность. О благодарности мечтать не смеет и не умеет. Явно рад уже тому, что не ударили!

— Рантер… Не надо с ним так… Я ему жизнью обязан, братишка… Он меня спас, хотя сам мог попасть под дротик, — покаянно пробормотал младший Силкорн. Мальчик в смятении уставился на него, чуть наклонил голову набок, взвесил услышанное и облегчённо вздохнул. Странно, но единственная мысль, отразившаяся на столь юных чертах, явно гласит: «Кажется, не побьют».

— Скорее всего, не знал: кого именно спасает, — буркнул боец, немного стушевавшись.

— Нет. Знал. Я видел, как он сражался с этим пониманием. И всё-таки… Спас, — признал Фрис, стараясь полностью воспринять произошедшее. Подростки уже удаляются к сараю, где их с нетерпением ожидает учитель грамоты, упорно не оставляющий принятой на себя миссии заботы о детях.