Рождение бога

У него день и ночь, чтобы узнать родителей, убедить их в своей правоте и забрать с собой в будущее.

Ветер крепчал. Рип ускорил шаг.

2

— Бей неверных!

— Смерть им!

— Во славу Нихонии!!!

Леди Гленован затравленно огляделась по сторонам. Крики. Стоны умирающих. Перекошенные лица. Кровь. Крови было больше всего.

Они держались из последних сил, но этих сил оказалось слишком мало, и они быстро таяли. Слишком быстро.

То один, то другой из оставшихся в живых защитников замка падал замертво, пронзенный длинным, слегка изогнутым двуручным мечом.

Они окружили ее плотным кольцом. Двадцать человек. Двадцать храбрецов, или везунчиков, что остались в живых из многочисленного гарнизона.

Везение не могло длиться вечно.

Восемнадцать.

Кошмар начался около двух часов назад. Или целую вечность.

Они спустились прямо с неба.

Пять флайеров без опознавательных знаков и предупреждения о посадке.

Неизвестно почему, но противовоздушная защита не сработала. И пять урчащих машин, сжигая ровную траву лужайки, плавно сели во дворе.

Один из флайеров приземлился на поднявшую лай курчавую графскую болонку и спалил ее. Или раздавил.

Первая жертва.

Пять чудовищ выплюнули из своего чрева множество людей. Воинов. Захватчиков.

Леди Гленован поняла, что она до конца жизни не сможет без содрогания смотреть на узкоглазые лица.

Ибо сегодня это было лицо смерти. Хитрая старуха только разделилась на множество, неисчислимое множество почти не отличимых друг от друга ипостасей и собирала кровавую жатву, размахивая косой, которая сегодня преобразилась в мечи-катаны.

Старуха веселилась на славу.

Веселье еще не кончилось.

Пят… четырнадцать.

Леди Гленован, выросшая в набожной семье, не понимала, как люди могут так ненавидеть других людей.

Ненавидеть, чтобы убивать.

Неужели в космический век такое возможно! Неужели человечество, даже выйдя в космос, так ничему и не научилось!

Да, ее муж выступал на собрании Большого Круга против политического союза с Нихонией…

Но ведь за это не убивают…

Они налетели, как вихрь, как ураган, с криками: «Да здравствует Нихония!»

На них были черные одежды, странно сливающиеся с черными волосами, и уже в этом крылось нечто зловещее.

Леди Гленован видела, как пронзенный стрелой упал ее муж. Граф Волконский умер сразу, даже не успев понять, в чем дело.

Было утро, когда их разбудил этот грохот. Граф вышел на балкон узнать, в чем дело. Его голос неожиданно оборвался, и он свалился в спальню. Гленован закричала, увидев, как вокруг торчащего из левой стороны груди оперенного древка расплывается ярко-алое пятно.

Она все поняла и первой мыслью после мысли о муже была: «Сын!»

Восьмилетний Квентин находился в своей спальне. Мальчик мог тоже выйти на балкон или из любопытства сбежать во двор.

Леди Гленован охватил ужас.

— Квентин!!! — Она кинулась к комнате ребенка.

В коридоре ее встретил начальник охраны и близкий друг графа, сэр Гай Юлиус.

— Нихонцы, — произведя жест обязательного приветствия, бросил сэр Юлиус, — они застали нас врасплох. Большая часть солдат даже не вооружена. Затем посмотрел на перепуганную госпожу. — Сэр Волконский, граф, он…

— Он умер, — с трудом выдавила из себя Гленован, — нужно торопиться, наш сын…

— Да, да, конечно. — Сэр Юлиус двинулся по коридору, на ходу отдавая распоряжения. — Ты, Бриг, со своими людьми беги к западному крылу и постарайся задержать их внизу. Гнетто и Бенетино, останетесь здесь и прикроете с тыла.

— У нас, у нас есть надежда? — Гленован умоляюще посмотрела на рыцаря.

— Нет, — честно признался он, — слишком неожиданно нападение и слишком хорошо все спланировано. Мы не успели подать даже сигнал бедствия. Первым делом они расстреляли спутниковую антенну…

Гленован в ужасе закрыла лицо руками.

— Квентин.

— Не волнуйтесь миледи. — Мужская рука в тяжелой железной рукавице, нарушая все правила этикета, нежно сжала ее плечо. — Мы попробуем пробиться к гаражу. Возьмете самый быстроходный графский флайер, хотя бы вы и наследник будете спасены.

— А как же вы? — ужаснулась женщина.

— За нас не беспокойтесь. Мы солдаты, война наша жизнь и наша работа.

— Но вас же убьют!

— Настоящий воин никогда не умирает в постели. Они влетели в спальню Квентина. Ребенок только что проснулся и сейчас удивленно моргал заспанными глазами.

«Он так похож на своего отца…»

Двенадцать.

Пробиться к гаражу им не удалось. Защищая их отход, на лестнице пал Гай Юлиус. В бою, как настоящий солдат.

Меньше десятка последних защитников замка, в красных с синим камзолах родовых цветов Волконских, отчаянно цеплялись за последние минуты жизни. Или секунды.

Два часа подходили к концу.

Число защитников тоже.

Гленован в отчаянном усилии прижимала к себе маленькое тельце сына. Она закрыла ему глаза, чтобы ребенок не видел ужасов, творившихся на расстоянии вытянутой руки от него.

Однако он слышал. Иногда слух может многое рассказать. А что не расскажет, дорисует воображение.

Двоих последних защитников от нее оттеснила толпа нападавших. Они как смола сплошной черной массой заполнили все вокруг. Женщина осталась одна перед этой одноликой толпой, в глазах которой еще бушевал огонь сражения.