Рождение нации

– Что вятичи, не пробудились?– сразу отошел от некрепкого сна Вячеслав.

– Куда там… их сейчас водой не отольешь. Сейчас хоть сам Перун загреми – не проснутся.

В лагерь вятичей пошли едва над верхушкой леса показался край солнечного круга, Вячеслав, воевода Голова и десять дружинников. Вятичи лежали вповалку, будто пронзенные невидимыми стрелами, не оставляющими ран. Если бы не многоголосый храп, издаваемый этими распростертыми телами, можно было бы подумать что это побитое войско. Вячеслав, воевода и дружинники обходили и переступали тела, видели неприглядные заросшие свалявшимися волосами и бородами лица, многие из которых искажали гримасы, свидетельствовавшие не то о неприятных сновидениях, не то о желудочно-кишечных мучениях. Кто-то во сне обмочился, кого-то стошнило… Все это сопровождалось соответствующим неприятным запахом. Наконец, дошли до княжеского шатра. У входа лежал не то дозорный, охраняющий князя, не то случайный дружинник. Он что-то едва слышно бормотал во сне и ежился от утренней прохлады, веющей с реки. Но даже холод не мог заставить его проснуться, как и прочих вятичей. Мещерская брага вкупе с медовухой сделали свое дело – у вятичей не осталось сил даже для того, чтобы открыть глаза, не говоря уж о том, чтобы встать и взять оружие.

Кривичские дружинники оттащили мешавшему проходу своего вятичского «коллегу», воевода откинул полог, Вячеслав вошел в шатер, кивнув Голове следовать за ним, а дружинникам остаться у входа и никого не впускать. Бажен лежал ничком, уткнувшись лицом в расстеленную медвежью шкуру. Часть этой шкуры была запачкана рвотными испражнениями, отчего в шатре стоял неприятный кислый запах. По всему, князю вятичей во сне стало очень худо и он, не имея сил проснуться, частично опорожнил желудок. Голова неодобрительно покачал головой:

– Во, добро понапрасну извел, все назад вывалил. Значит быстрее пробудится… А эти еще полежат.

– Буди его,– приказал Вячеслав, вновь откидывая полог, чтобы обеспечить доступ свежего утреннего воздуха в зловонный шатер.

– Эй, княже!… Будет спать, вставай, утро уже!– воевода довольно грубо, так же как обычно расталкивал своих сонных подчиненных, тряс Бажена. Но тот в ответ лишь нечленораздельно мычал, рыгал и мотал кудлатой головой.

Отчаявшись таким образом разбудить вятичского князя, воевода крикнул дружинникам:

– Сыщите-ка бадью да воды из реки принесите!– В очередной раз брезгливо окинув взором Бажена, Голова высказал то, что уже давно хотел сказать.– Эх, придушить бы его сейчас, а людишек повязать. Потом, как охолонутся, развязать и отпустить, а про этого сказать, что в блевотине своей захлебнулся. Уж больно этот Бажен людина поганая… Что скажешь, князь?

– Нельзя… Какой ни есть, а он князь из рода Вятко. Хоть и разбойный народ вятичи, а нам, как ни крути, кровной родней приходятся и никуда нам от родства этого не деться,– не согласился с воеводой Вячеслав.

Принесли воду. Голова безо всяких церемоний вылил на голову Бажену всю деревянную бадью. Вятич сразу вскочил с выпученными глазами.

– Ааа!… Что это!!!.... Кто посмел!!! Эй, дозорный, что за люди тут!!!…– он таращил глаза на Вячеслава, но не узнавал его. Увидел в руках у Головы ведро, сообразил, что именно из него его облили студеной водой. Бажен чуть не заревел.– Как ты смел, собака… смерд… князя!!!

– Не орись… тут тебя никто не пугается, воевода предупредил движение Бажана кинуться к висящему на центральном опорном столбе мечу в ножнах, загородил ему дорогу и оттолкнул.

Бажен нетвердо стоял на ногах и совсем плохо соображал. Мимо Головы и Вячеслава он выскочил из шатра… и здесь, схваченный кривичскими дружинниками, наконец, начал осознавать создавшееся положение. Он увидел, что вся его дружина лежит недвижимо, а у шатра караул кривичей. По приказу Вячеслава Бажена отпустили, и он бессильно осел на землю.

– Чем… чем вы нас опоили?– скривился от вдруг пронзившей его боли и обхватил голову руками Бажен.

– Давай поговорим князь… Помнишь, я вчера тебе сказал, что утро вечера мудренее, вот и пришло утро. Сам суди, мы можем сейчас перебить всю твою дружину, но не сделаем этого, потому что хотим не на словах, а на деле поступить по-братски. Пойми, чем друг дружку задирать, лучше в мире жить да силы копить. Тогда и вам легче будет от хазарского ярма освободиться и нам от варяжского. Подумай над моими словами князь.