Рождение Парадокса

Вуду сосредоточился и мысленно вернулся в Африку. То, что он увидил, ему не понравилось. Перед его внутренним зрением предстал крошечный негритенок, скрючившийся на бесплодной земле. Рядом кружил стервятник.

— Однако! — рассерженно подумал Вуду.

Затем он перенесся в другую часть пустыни и увидел большие оросительные каналы, по набережным которых ходили толстые белокожие туристы, увешанные фотоаппаратами. Столы в отелях ломились от еды.

— Однако! — еще больше рассердился Вуду.

Затем, он перенесся в сельву, и обнаружил, что она уменьшилась в размерах. Пустыня буквально съедала каждый клочок зеленой земли.

— Однако! — зашелся в бессильном гневе черный феникс. — Как они могут претендовать на свободу от религий, если в их мире нет другого утешения.

В полном расстройстве, он мысленно вызвал Парадокса.

— Я был на Земле! — мысли его путались от гнева. — Мой народ растоптан, беден и умирает от голода! Где твоя любовь?

Парадокс почувствовал себя нехорошо, но его обнадеживало только одно: хотя бы один феникс почувствовал важность любви.

***

— Я собрал вас здесь, — начал Ра, — … потому что прошло ровно две тысячи лет от начала времен. За этот период история колоний меняется — они либо развиваются, либо угасают. Сейчас я хочу с вами поговорить о цивилизации под названием Земля…

— Нет, они не заслужили свободы от религии, — торопливо начал Майя. — Это еще слишком молодая цивилизация, а для свободы от религий нужна интеграция в единый планетарный народ.

— Они начали объединение…, — лениво отозвался Алголь. — У них есть единая Организация объединенных наций, некий конгресс всех народов.

Инка и Майя нахмурились:

— Но они — технически отсталый народ. С начала времен прошло две тысячи лет, а они не смогли выйти в дальний космос!

— Это не важно, — хмуро отозвался Ра. — Если цивилизация имеет морально-этические приоритеты, по которым все действуют на благо всех, то такая цивилизация освобождается от догмата религий!

— Какие морально-этические нормы?! — снова фыркнул Майя. — Недавно они убили более двадцати миллионов человек. Все потому что так сильно хотели отойти от религий.

И тут неожиданно Алголь как-то подозрительно скосил глаза в сторону, словно он был в этом когда-то виноват. Видел это только Парадокс.

— Эта цивилизация не может пока жить без морально-этических религиозных норм, — мягко сказал белый феникс. — Это колония четвертого уровня, и пока она не готова перейти под собственное управление и стать планетой третьего уровня.

— Это так! — раздался грубый голос Вуду. — Мои народы на этой планете вымирают. Я помню, как мы заселяли Землю — это была плодородная планета. Сейчас это не так!

Ра нахмурился и ответил:

— Сейчас доминирующая религия на Земле — религия Парадокса. Я почти полностью отошел от дел в этой цивилизации. Свобода от религиозных догматов даст новый толчок в развитии планеты. Пусть решает Парадокс.

— Я уже решил, — тихо ответил белый феникс. — Я прожил сложную жизнь, множество жизней… Я видел несколько Вселенных… Я видел мириады миров… И сейчас я считаю, что Земля не может получить свободу от религий, потому что там слишком мало любви!

— О! — проскрипел Алголь. — Опять за свое!

Инка, Майя и Вуду удовлетворенно кивнули.

***

— Почему ты так странно смотрел, когда сказали, что недавно Земля потеряла двадцать миллионов человек? — неожиданно спросил Парадокс черного феникса.

Алголь смущенно замялся:

— Так не один Ра такой умный! Я недавно поставил небольшой эксперимент по избавлению Земли от религий!

— Зачем? — снова спросил Парадокс. — Ты же не умеешь освобождать колонии… Твое дело — быть летописцем.

— Повторюсь, не один Ра такой умный и знает законы… Как раз тогда я нашел в библиотеке документ — соглашение между фениксами, в котором написано, что каждые две тысячи лет от начала времен пересматриваются статусы колоний.

— И ничего не вышло, — утвердительно сказал белый феникс.

— Как видишь, ничего…, — подтвердил Алголь. — Я даже не знаю, что для этого нужно… Не я такой — люди такие!

— Я знаю, что нужно! — уверенно заявил белый феникс. — Одна любовь освобождает всех!

Подробности некоего эпизода

Алголь наслаждался прохладой ночи, когда к нему неслышно подкрался Парадокс. Заметив его ослепительную белизну в тени отвесной красной скалы, черный феникс недовольно прикрыл голову крылом и притворился спящим. Общаться ему не хотелось, тем более, что Алголь не понимал на какую тему.

Но тема была.

Парадокса не обманул маневр черной птицы, и он, очень вежливо, слегка постучал по его крылу. Оттуда незамедлительно выпало перо.

— Скоро ты совсем облезешь…, — мысленно заметил белый феникс.

— Ничего не поделаешь, — так же мысленно ответил Алголь. — Я очень стар.

— Я не помню, чтобы ты при мне загорался…

— Я никогда не загорался, — просто ответил Алголь, для которого этот разговор вдруг стал важным. — Я — трус. Я так давно был юн, что уже не помню этого. Никто даже не знает, что случится во Вселенной, если я загорюсь.

Парадокс задумчиво почесал когтем белую грудь.