Рождение разума. Загадки нашего сознания

Или представьте себе, что вы воображаете банан на пустом белом экране перед вами. Если в это время я незаметно спроецирую очень расплывчатое физическое изображение банана на экран, ваш порог восприятия этого реального изображения банана будет повышенным — предположительно даже, что ваш нормальный мозг придет в замешательство и будет путать очень смутное реальное изображение банана и воображаемый образ. Этот удивительный результат зовется «эффект Перки», и можно предсказать, что у шизофреников он будет чрезмерно преувеличенным.

Другой простой, но также неиспытанный эксперимент: как вы знаете, человек не может пощекотать самого себя. Это происходит потому, что ваш мозг знает о команде, которую вы посылаете. Предсказываю: больной шизофренией может пощекотать самого себя и засмеяться.

Несмотря на то что поведение многих психически больных пациентов кажется причудливым, сегодня мы можем находить смысл в этих симптомах, опираясь на наши знания основных механизмов работы мозга. Психическое расстройство можно рассматривать как нарушение сознания и «Я» — это два слова, за которыми скрываются большие глубины неведения. Позвольте мне обобщить мое собственное представление о сознании. В действительности здесь таятся две проблемы — проблема субъективных ощущений, или квалий[56], и проблема «Я». Проблема квалии представляется более сложной.

Вопрос квалии заключается в том, каким образом поток ионов в кусочке желе — нейроны в нашем мозгу — дают начало красноте красного, запаху мармелада, паниру тикка масала[57] или вину?³

Материя и разум кажутся совсем непохожими друг на друга. Из этой дилеммы есть один выход — думать о них как о двух различных способах описания мира, каждый из которых самодостаточен. Мы можем описать свет как частицы или волны — и здесь нет повода спрашивать, что из них правильно, поскольку они оба таковы, даже несмотря на их разительное несходство. То же может быть справедливым и для психических и физических явлений мозга.

Однако как быть с феноменом «Я», который остается величайшей тайной для науки, волнующей каждого человека? Очевидно, что «Я» и квалия — это две стороны одной монеты. Вы не можете иметь свободно текущие ощущения или квалии, не переживая их, и вы не можете обладать собственным «Я», если оно лишено сенсорных впечатлений, памяти и эмоций. (Мы можем наблюдать это при синдроме Котара; когда ощущения и восприятие теряют свое эмоциональное наполнение и смысл, наступает распад «Я».)

Что же именно означает «Я»? Его характеристика имеет пять составляющих. В первую очередь, это непрерывность: ощущение неразрывной нитью тянется через весь наш опыт в сопровождении чувства настоящего, прошлого и будущего. Второе свойство, тесно связанное с первым. — это идея единства «Я». Несмотря на несходство сенсорных переживаний, воспоминаний, убеждений и мыслей, каждый из нас ощущает себя как единое целое, как одного человека.

Третье свойство — материальное овеществление или принадлежность: мы ощущаем себя помещенными в наше тело. Четвертое — фактор действия: мы обладаем свободой воли и отвечаем за свои собственные действия и судьбу. Я могу покачать своим пальцем, но не могу покачать своим носом или вашим пальцем.

Пятое и самое трудноопределимое из всех свойств по самой своей природе — способность к рефлексии (осознание себя) «Я», которое не осознает себя, — это оксюморон[58]

.

Любой из всех различных аспектов «Я» может по-разному искажаться при заболеваниях мозга, и это дает мне основание считать, что «Я» включает в себя не одну, а многие составляющие. Подобно словам «любовь» или «счастье», «Я» соединяет в себе различные феномены. Например, если я буду стимулировать вашу правую теменную кору с помощью электродов (когда вы в сознании и бодрствуете), вы моментально почувствуете, что парите под потолком, наблюдая собственное тело, лежащее внизу. У вас возникнет ощущение отстраненности. Материальное воплощение «Я» — одно из аксиоматических оснований вашего «Я» — будет временно отменено⁴. И это справедливо для всех аспектов «Я», перечисленных выше. Каждый из них может избирательно подвергаться воздействию при мозговых расстройствах.

Учитывая все это, я вижу три пути, по которым может пойти нейрофизиология, взявшись за проблему «Я». Во-первых, возможно, проблему «Я» нужно изучать непосредственно эмпирически. Может быть, здесь есть простое, очень элегантное решение, наподобие архимедовой «Эврики!», как это случилось с загадкой наследственности при открытии двойной спирали ДНК. Боюсь, здесь это не получится, но я могу ошибаться.