Рождение воина

— Старый эфор сказал то, что нужно было сказать, чтобы ему не перерезали горло, — возразил Диокл. Наставник вытащил из пояса полированный рог, поднес его к губам и взглянул на Лисандра. — Не илоты будут диктовать правила спартанцам. Командуют спартанцы, а теперь настало время показать рабам, что мы все еще являемся их хозяевами.

Он дал сигнал. Спартанец ударил Гектора тростью по спине. Тот застонал и упал на колени. Дальше по улице зазвучали удар за ударом. Ночной воздух наполнили стоны и крики. Лисандру не надо было видеть, как бьют илотов, чтобы понять, что происходит. Наказывали все поселение.

Один из членов Криптии протянул Лисандру плетку.

— Возьми ее! — приказал Диокл.

Лисандр взглянул на орудие наказания.

Тимеон трясся от страха, глядя то на Лисандра, то на Диокла. Диокл выхватил плеть из рук спартанца и вложил ее в руку Лисандра.

Прочно свитая кожа показалась Лисандру тяжелой. Он слишком хорошо знал, какой вред она может причинить. Юноша на своей спине испытал, как жалит такая плеть. Чтобы рвать кожу, по всей ее длине были завязаны узлы.

— Он мой друг. Я не могу.

Диокл схватил Лисандра за шею сзади, подтолкнул к поилке для скота и плюнул в его сторону. Плевок угодил в поилку.

— Твой друг? Он илот. Ты спартанец. Он не твой друг. Он твоя собственность. — В воде отразилось лицо Тимеона. — Я с самого начала знал, что от тебя нечего ждать, кроме неприятностей. Сейчас увидим, поможет ли тебе амулет. Как ты думаешь?

Лисандр оказался в ловушке. Он поймал взгляд Тимеона, отразившийся на поверхности воды. Что ему делать?

Тимеон уставился на Лисандра. Затем едва заметно кивнул.

«Он дает мне разрешение», — подумал Лисандр.

Казалось, его сердце выскочит из груди. Юноша не мог поверить, что друг готов испытать такое унижение ради того, чтобы спасти его честь. Лисандр рассердился и швырнул плеть к ногам Диокла.

— Я не стану этого делать! — крикнул он. — Накажите меня вместо него!

Глаз наставника сделался круглым, но он вдруг широко улыбнулся.

Диокл наклонился, поднял плеть и кивнул в сторону лачуг, откуда до слуха Лисандра все еще доносились ритмичные удары плетей и стоны.

Наставник прищурил единственный глаз так, что от него осталась одна щелка:

— Это будет продолжаться, пока ты не выполнишь свой долг спартанца.

Его долг. Так вот в чем дело!

— Выпори Тимеона, и тогда все прекратится, — шепнул Диокл Лисандру на ухо.

«Я могу прекратить это, — подумал Лисандр, — но какой ценой?»

— Приступай! — крикнул Тимеон. — Не тяни время.

Дрожащей рукой Лисандр взял у Диокла плеть и отвел руку назад, чтобы ее размотать.

— Да простят меня боги, — прошептал юноша и нанес удар по спине Тимеона.

Его друг вскрикнул от боли, и Лисандр увидел, как тот впился в столб.

— Труден лишь первый удар, дальше легче, — крикнул какой-то спартанец.

Остальные рассмеялись.

Друг еще раз кивнул Лисандру. Тот снова взмахнул плетью. Затем еще раз. Тимеон корчился при каждом ударе. При пятом лицо Лисандра что-то обдало. То была кровь Тимеона.

Илот стонал, его глаза еще раз встретились с взглядом Лисандра. От боли на коже Тимеона заблестел пот.

Лисандр потерял счет ударам. У него болела рука, когда он заводил ее, чтобы нанести очередной удар.

Наконец юноша услышал, как Диокл дал рожком сигнал.

Свист плетей сменился плачем. Лицо Лисандра стало мокрым от слез. Кто-то из членов Криптии достал кинжал и перерезал веревки, которыми Тимеон был привязан к столбу. Друг Лисандра тяжело сполз на землю.

Между лачугами появилась небольшая группа женщин.

— Тимеон? — неуверенно позвал женский голос. От группы отделилась девушка. Это была София — младшая сестра Тимеона. — Брат! Тимеон! — вскрикнула она, упав на колени и обняв брата.

Тимеон тихо простонал, его глаза закрылись.

София взглянула на свои покрытые кровью руки. Горестное выражение исчезло с ее лица, когда она заметила Лисандра. Девушка смотрела на него с недоумением и ужасом.

Лисандр потерял дар речи, у него закружилась голова. Как такое могло произойти? Как это объяснить?

Диокл забрал плеть из его рук.

— Сегодня отец гордился бы тобой, — произнес он с натянутой улыбкой.

Лисандр верхом на лошади, громко стучавшей копытами, возвращался в казарму. Огонь Ареса бился о его грудь. Амулет казался ему скорее проклятием, нежели талисманом. Он символизировал не только его родство с отцом, но и со Спартой. Государством, которое процветало на крови и поте рабов-илотов.

У казармы выстроились ученики. Наверно, им уже рассказали, что произошло. Лисандр спешился и с опущенной головой направился к входу.

— С возвращением, Лисандр! — крикнул Диокл. — Богиня земли[1] жаждала крови илотов, и сегодня ночью мы принесли ей обильные жертвы.

Лисандр почувствовал, как у него сжались кулаки, но не стал оглядываться. Некоторые ученики хлопали его по спине, подбадривая шепотом.

Только Орфей, всем телом опираясь на трость, вышел вперед и положил руку на плечо друга:

— Лисандр, что с тобой?

Юноша остановился и взглянул на него.

— Разве ты не слышал? Теперь я один из вас. Я — настоящий спартанец.

Потом опустил голову и побрел дальше.

ГЛАВА III