Рождение Зверя

Утро неожиданно преподнесло Сергею очередной сюрприз. Пока он медленно просыпался, наслаждаясь дремотной слабостью и теплом, по стеклу кто-то громко постучал и уверенный бас спросил:

— И где постоялец?

Раздавшийся в ответ, голос бабули звучал тона на 2–3 пониже:

— Так спит еще… Умаялся вчерась, видать! Пусть поспит…

— Праздность — грех божий, Елена Владимировна. С ним бороться надо.

Столь нравоучительный голос, изрекавший прописные истины, было сложно не узнать. Более того, Сергей легко догадался, в чей огород был этот камень.

— Ха! Не дождешься! — пробурчал он.

Одежда по доброй армейской привычке, словно сама прыгнула на него, и вскоре перед священником стоял полностью одетый «боец», лицо которого являло собой полную готовность следовать хоть на край света.

Не смотря на возражения священника, сердобольная бабуля просто силой заставила Сергея перехватить пару пирожков и залить их парным молочком.

Отец Анатолий, наблюдая весь этот процесс кормления с некоторым неодобрением, сообщил ему:

— Пойдем не торопясь… Дорога тяжелая — там троп то толком нет, сплошной бурелом!

— Не торопясь, так не торопясь, — с готовностью отозвался Сергей, разумно решив довериться своему более опытному напарнику.

— Кстати, одежонка то слабовата… — собираясь выходить во двор, сообщил отец Анатолий. — Клещи, комары… Короче форма одежды — походная!

Только теперь до Сергея дошло, что действительно с одеждой он несколько промахнулся. Исправляю эту оплошность он натянул темную рубашку с длинными рукавами (спасибо, бабуле, одолжила из своих запасов — прим. автора), а на голову напялил кепку с непопулярным сейчас логотипом компании ЮКОС.

Во дворе его ожидал священник. Сам он был экипирован, как отметил Сергей, очень по походному. Его не самую маленькую голову венчала зеленая бандана, похожая на головной убор американских рейнждеров. Внушительных размеров туловище было облачено в джинсовую куртку с таким множеством карманов, что рюкзак за его плечами выглядел явным излишеством. Широкие брюки были заправлены в видавшие виды берцы.

Первые километров пять дались Сергею легко: он шел, насвистывая, и любуюсь открывавшимися картинами. Посмотреть тут действительно было есть на что. Кругом стеной стояли высоченные деревья (как пояснил отец Анатолий, это остатки реликтовой среднерусской тайги, занимавшей в свое время значительные просторы нашей страны). То там, то сям лежали упавшие деревья, густо поросшие зеленовато-бурым мхом. Вблизи мох был похож на необыкновенную бархатную ткань, шершавую и приятную на ощупь. Местами из кустарников выглядывали пирамиды муравейников, а сами их обитатели (негодяи — прим. автора) так и норовили забраться под штанину и покусать за самые нежные места.

Однако, пройдя еще примерно с десяток километров, Сергей начал с горечью осознавать, что слишком мало времени уделял длительным пешим прогулкам. Каждое поваленное дерево, незаметная под кучей листьев яма, надоедливый и колючий кустарник — все это просто вопило об отдыхе, ну если не о полноценном отдыхе, то хотя бы о небольшом перекурчике. «Едрен батон, — пробурчал он. — А батюшке хоть бы хны; километров 15 уж отмахали по этим завалам, а он шагает как заведенный».

Наконец отец Анатолий остановился, прислушался… и спросил:

— Слышишь? Лес пилят!

Тут и до Сергея донеслись слабые звуки бензопилы.

— Сколько раз я их ловил, упрашивал… Все одно: загонят КАМАЗ в чащу и набьют его под завязку…

Последнюю фразу он уже договаривал на ходу, стремительно двигаясь в сторону источника шума. Сергей двинулся за ним чуть медленнее: ему совсем не улыбалась встреча с «черными лесорубами» (что уж тут скрывать, но лишних неприятностей он никогда не искал и не желал — прим. автора).

Минут десять они пробирались сквозь чащобу и вскоре выбрались на широкую просеку, в центре которой, действительно, стоял довольно потрепанного вида КАМАЗ.

Лесорубы почему-то очень опечалились, увидев гостей; или они были слишком нелюдимыми, или прошлая встреча со священником запомнилась не с самой хорошей стороны.

Пять человек рослых мужиков не торопясь, взяли их в кольцо и что-то в их небритых лицах ясно говорило Сергею, что они очень не любят, когда им мешают. Отца Анатолия, по-видимому, это совершенно не волновало; он с жаром принялся их урезонивать…

— Ну, что падре, может договоримся?! — предложил хмурого вида здоровяк с неприятным красным лицом.

— Таможня дает добро? — ухмыльнувшись, поддержал его другой, поглаживая здоровенный топор.

Сергей чувствовал (а в такой ситуации не надо быть провидцем — прим. автора), что ситуация выходит из под контроля. Сказать, что он был взволнован, это значит ничего не сказать. Сердце работало как бешеное, перекачивая литры крови, в ногах появилась легкая дрожь… Отец Анатолия, несмотря ни на что, выглядел спокойным и даже несколько отстраненным, словно не понимал происходящего.

Развязка наступила мгновенно, и Сергей запомнил только летящей в лицо кулак… и темноту.