Рожденная революцией. Документальный детектив о работе Советской милиции

Следователь прокуратуры Константинов Игорь, только получивший данное уголовное дело, встретился со Степановым Семеном Петровичем уже в следственном изоляторе. До сих пор у него не было уголовных дел со смертельным исходом, поэтому он старался вникнуть в суть происходящего. Напротив, него сидел довольно молодой человек, во всяком случае не старше его, приятной наружности, но было уже видно, что любитель спиртного, т. к. на лице уже стала проявляться легкая одутловатость, отечность глаз и цвет кожи потемнел, хотя еще не стал синюшного цвета. Что фактически подтвердила и проведенная судебно-психиатрическая экспертиза. Там было сказано, что Степанов склонен к злоупотреблению спиртными напитками, но в лечении от алкоголизма не нуждается. В отношении совершенных преступлений указано, что психическими заболеваниями не страдает и полностью осознавал неправомерный характер своих действий. У него выявлены признаки эмоционально-неустойчивого расстройства личности. Находясь в сложной ситуативной ситуации реагирует агрессивно.

Константинов начал допрос с ознакомления с обвиняемым: «Ваша фамилия имя отчество? Где родились и где проживали?»

«Степанов Семен Петрович 15 мая 1977 года рождения, родился в Ташкенте, в Узбекистане. Зарегистрирован в Ленинградской области, а проживал на: Кондратьевский пр. дом 121 кв.44 вместе с женой Степановой Варварой Ивановной и дочкой пяти лет».

Голос у Степанова звучал тускло, в глаза следователю старался не смотреть, уставился в пол.

«Вы признаете свою вину в том, что совершили убийство своей жены и тещи?»

«Да, признаю. Но обстоятельств происшествия я не помню. Теща стала меня оскорблять, схватила нож и размахивала у меня перед лицом, я дальнейшее не помню». («Пытается сказать, что совершил преступление в состоянии аффекта»— подумал Константинов.)

«Как же вы объясните, тот факт, что на теле у жены были многочисленные следы побоев, нанесенные ранее?», — спросил Константинов.

«Она меня постоянно до этого доводила: сначала упрекала, что я не работаю, затем, что мало приношу денег, что ничего дома не делаю и так каждый день. Вот я и не сдерживался, ударю ее пару раз, она и замолчит».

«Почему же вы не разошлись. Ведь она от вас уходила, вы вызывали свою мать в Питер, что она вас помирила?» — спросил следователь.

«А куда мне было идти, я люблю свою дочку и не хотел ее терять и потом мне здесь негде жить. Куда я пойду» — ответил Степанов.

«Вот заключение судебно-медицинской экспертизы, где сказано, что вашей жене вы нанесли несколько ударов в шею, грудь. Почему такая жестокость?» — спросил Константинов.

Тут Степанов поднял голову и так злобно взглянул на следователя, что ему стало не по себе. Агрессия так и выплеснулась наружу: «Я ничего не помню». — ответил он.

«Ну, хорошо. Тогда почему вы также буквально искололи ножом свою тещу? За что такая жестокость? — опять спросил следователь.

«Я ничего не помню» — ответил Степанов и опустил голову, стараясь не смотреть на следователя.

Но следователь не отставал. «По показаниям вашей дочери, вы отнесли ее в машину и вернулись опять в квартиру. Там учинили поджег, с какой целью» — спросил следователь.

«Ничего не помню», — бубнил Степанов.

«Хорошо, — сказал Константинов, — во время убийства вам отказывает память. Чем же вы можете объяснить свое поведение, когда пытались задавить сотрудника ГАИ, когда пытались убить сотрудника ГАИ, находящегося в автомашине?»

«Я хотел покончить с собой», — ответил Степанов.

«Я не понял, — не отставал следователь, — хотели покончить с собой и при этом убить сотрудников милиции?»

Степанов опять поднял голову и посмотрел на следователя, столько злобы в его глазах было, что теперь уже следователь отвел глаза, но вопрос повторил: «Что же вы молчите?»

«Нечего им было подставляться» — ответил Степанов.

И так день за днем следователь пытался восстановить всю картину совершенного преступления.