Рожденные лихорадкой (ЛП)

- И? – вяло ответила я. Судя по всему, секс с Бэрронсом был универсальным лекарством ото всего, включая туго натянутые из-за ломки нервы. Целый день я украдкой бросала взгляды на свой холодильник, в котором стояли драгоценные баночки из-под детского питания, наполненные Темным мясом. Стискивая челюсти и сжимая кулаки, я отказывалась подойти к ним. Но вкус Бэрронса у меня во рту избавил меня от мысли, что там могло оказаться что-либо, кроме него.

- Неизвестно, открыта она или закрыта. Перестаньте думать о ней как о чем-то определенном.

- Ты имеешь ввиду, что она неотъемлемая часть меня, а моя нравственность – всего лишь обложка? И мне стоит перестать беспокоиться о Книге и начать переживать за себя. С чем я могу смириться. А без чего прожить не смогу.

Он подпер голову рукой, мышцы натянулись и перекатывались под кожей, и посмотрел на меня, едва заметно улыбаясь.

Я притронулась пальцами к его губам. Обожаю рот этого мужчины и то, что он делает со мной, но еще больше я люблю те редкие моменты, когда он улыбается или смеется. В приглушенном свете тёмные, резкие черты его лица кажутся высеченными из камня. Бэрронс вовсе не красавчик в классическом понимании. Он будоражит, ведь он чувственный. Первобытный. Запретный. Большой и могущественный. От него веет примитивным голодом. Его темные, древние, проницательные как у хищника глаза, врезаются в тебя как острые лезвия. Он и двигается как зверь, даже когда он в человеческом обличье. При одном взгляде на него у женщины все переворачивается внутри, и она бежит что есть духу.

Определяющим оказывается направление, которое она изберет: то ли побежит прочь, то ли к нему навстречу – все зависит от степени ее честности с самой собой, ее жажды жизни и готовности заплатить любую цену за то, чтобы почувствовать себя такой чертовски живой.

- Что? Почему ты улыбаешься? – спросила я.

Он укусил меня за палец.

- Перестаньте нарываться на комплименты. Я и так уже достаточно сказал.

- Комплиментов много не бывает. Тем более от тебя. Думаешь, я использовала ее? Как ты считаешь, это я воскресила Алину из мертвых?

- Я считаю, ни один из этих вопросов не имеет значения. Вы живы. Не сумасшедшая и не психически больная. Жизнь продолжается, всё само-собой раскрывается. Наберитесь терпения.

Я запустила пальцы в его густые темные волосы.

- Мне нравится, как ты помогаешь мне стать проще.

- Вам это необходимо. И это, мисс Лейн, та ещё работёнка.

- Ну, так я подкину тебе работёнки. Прямо сейчас я хочу, – я потянулась вперед и прошептала ему на ухо. – Именно так. Вот так и так. Хочу, чтобы ты не останавливался, пока я не начну тебя об этом умолять. Но и тогда не останавливайся. Заставь меня продержаться чуть дольше, – я жаждала стать безответственной и необузданной.

- Черт возьми, женщина, вот ты снова просишь меня, – он встал и перебросил меня через плечо (одна его рука при этом ревниво устроилась на моей голой заднице), и понес меня туда, куда мы периодически приходим, когда в моей и без того шальной голове появляется очередная шальная мыслишка.

- Жизнь жёсткая штука, Бэрронс.

- Сейчас я покажу тебе, что такое жестко.

В этом-то я как раз и не сомневалась. И покажет всеми возможными способами.

Чертовски здорово быть живой.

***

Гораздо позже голосом хриплым от... Ладно, не будем вдаваться в подробности, просто хриплым голосом я сказала ему, будучи практически уверенной, что он не услышит меня, поскольку совершенно определенно находился в состоянии медитации:

- Мне следовало пойти за ней.

- За Дэни, – прошептал он.

Черт возьми, ну и ладно. Он все-таки услышал.

- Как всегда.

- Да, за Дэни, – ответила я.

- Оцените расклад. Вы знали, что она не перестанет убегать.

- Но, Бэрронс, она справилась, почти не потеряв земное время. Возможно, я смогла бы каким-то образом догнать ее. Может, она попала бы в более безопасный мир, если бы я следовала по пятам, и быстрее вернулась бы домой. Быть может, ей не пришлось быть в одиночестве там все время, и мы бы вместе нашли обратный путь в Дублин.

- Все ваши "может быть" – якори, к которым вы приковываете себя. Непосредственно перед тем, как сигануть с корабля в океан.

- Я просто рассуждаю. Кажется, я знаю, что сделала не так.

- И что же?

- Я не верила в магию. Я живу в городе, пропитанном ею, битком набитым темной магией, злым колдовством, чокнутыми фейри, и я, не задумываясь, верю в них. Но почему-то перестала верить в добрую магию, – я ткнула его под ребра, где его живот пересекали красно-черные татуировки, устремляясь к паху, – как в «Моя жена меня приворожила». Или в «Волшебнике из страны Оз»...

- Неумелая ведьма и шарлатан, – раздраженно выдал он. – Вы, черт возьми, только что ткнули меня под чертовы ребра?

- Ладно, давай возьмем тогда для примера Дамблдора, он не фальшивка. Смысл в том, что надо верить не только в Волдеморта. Надо верить и в Дамблдора тоже.

- Или вам попросту стоит поверить в меня, – он перехватил мою руку и поместил ее именно туда, где хотел видеть больше всего.

Я улыбнулась. В этом я как раз весьма преуспела.

***