Рожденный под счастливой звездой

Поэтому с первых дней своей новой жизни он занимался лишь двумя делами — ел и копался в своих мозгах. Это, кроме явно положительных результатов, в виде заметного ускорения работы мозга, дало и неожиданный негативный эффект — ослабление физического развития. Ведь в этом мире он сделал свои первые шаги только в одиннадцать месяцев, что считал явным отставанием в развитии. Да что уж говорить, если он даже в своей первой жизни, где был обычным ребенком с детским сознанием, и то, в одиннадцать месяцев вполне уверенно бегал. Ну, с другой стороны, приемные родители мальчика, как и наблюдающий его педиатр, не видели в этом чего-то тревожного, так что и он не особо расстраивался.

А вот что они видели, так это слишком уж отрешенное состояние Виктора, что вкупе с симметричными башенками из кубиков, и посильно аккуратное поведение во время приема пищи, чуть было не определило ему диагноз «аутизм». Но Джон Питерс, приемный отец мальчика, успокоил свою жену Лауру, объявив, что он просто мудрец в детском теле, и не стоит расстраиваться прежде времени, лучше наслаждаться его спокойствием, пока оно не сменилось гиперактивностью. И ведь как в воду глядел, пусть Виктор и не претендовал на мудреца, или, как Джон его иногда называл — Маленького Будду, но вот гиперактивность у ребенка ближе к двум годам проявилась вовсю.

Активничать Виктор начал не только в плане физического развития, где просто много бегал и выполнял простейшие упражнения по типу разминки, больше стараясь не навредить. Но и в плане интеллектуального развития, быстро перейдя от кубиков к пазлам и карандашам. Где в очередной раз спалился, ведь обладая навыками рисования из прошлой жизни он автоматически воспроизводил их и в этой, в меру развития своих детских ручонок. А когда его картинки увидел Джон, он заинтересовался настолько, что показал парочку из них своему знакомому психологу, который четко определил, что это больше похоже на рисунки ребенка десяти лет, а не двух с половиной. Хоть Виктор и рисовал больше для развития пальцев, не стараясь поразить кого-то талантами.

Все это привело к тому, что, когда Виктор пошел в подготовительную школу, в возрасте трех лет, ему удалось записаться и на курсы рисования, буквально поразив свою преподавательницу «талантами», что было не особо сложно, и на занятие гимнастикой, плюс плавание. Забавно что на занятие гимнастикой его отпустили только после согласия заниматься еще и музыкой — тут уже настояла Лаура, которая считала, что музыка для ребенка крайне важна. Она вообще была ярой поклонницей классической музыки, отчего Виктора с первых дней жизни в семье Питерсов сопровождали звуки Моцарта, Шопена и даже Римского-Корсакова. Поэтому не удивительно что, когда он легко согласился на занятия в местной музыкальной школе, выбор был только за инструментом. С одной стороны, Виктор очень любил звук скрипки, но с другой, если бы вдруг оказалось, что он именно в Поттериане — пианино выглядело бы предпочтительнее… Ну, так он подумал.

В итоге, выбор пал именно на скрипку, хоть он понемногу занимался и пианино, вместе с Лаурой, благо что Питерсы были не бедной семьей, и для ребенка, пускай и приемного, денег не жалели, купив домой оба инструмента. И вечера, когда они с приемной матерью совместно музицировали, Виктор на скрипке, а она на пианино, были не редкостью, особенно во время приема гостей, когда это было обязательным пунктом программы.

Забавно, но несмотря на усыновление, на которое, собственно, Питерсы пошли после диагноза врачей определивших, что вероятность зачать ребенка естественным образом у них крайне мала, фамилию ребенку они не меняли. Как и не скрывали что он приемный, всегда дополняя что это не важно, ведь любят они его как родного. Виктору даже немного стыдно было, видеть счастье в их глазах, когда называл их мамой и папой, на чем они не настаивали.

А вот кто настаивал на том, чтобы мальчик называл его не иначе как «дедушка», был отец Джона — Лайонел Питерс. Пожалуй, самый заинтересованный в его успехах человек в этом мире. Ведь именно он был последним, и решающим голосом, при принятии новых курсов и пожеланий.

— Виктор серьезный молодой человек. — сказал он когда молодые родители задумались не слишком ли много у их чада дополнительных активностей в жизни. — Если он говорит, что справится со всеми этими курсами, нам стоит ему поверить. Ну а если уж он не потянет… — тут дед провокационно улыбнулся мальчику. — Лишим его этого гордого звания и станет он обычным ребенком, с соответствующим к нему отношением.

Виктор поймал себя на мысли что, даже взрослому вроде бы человеку, хоть и в теле ребенка, стало казаться невозможным посрамить оказанное ему доверие.

Да и вообще, Лайонел производил впечатление, полностью соответствуя своему имени — гордый аристократ, всегда представительно выглядящий, не опускающийся даже до мысли надеть футболку или джинсы, с идеальной военной выправкой — десять лет во флоте. Он сам был олицетворением бывшей уже Империи без императора, и очень сильно ценил подобный подход от других.