Рожденный в забвении

Там, где касался его палец, возникали глубокие порезы: на груди, животе… Адель застонала и очнулась. Призрак мгновенно отвесил ей удар в челюсть, она перекатилась по снегу и замерла, чтобы через секунду ударить в Меча заклятьем тотального уничтожения, но что призракам заклятья. Оно пролетело сквозь него, не причинив ни малейшего вреда. Но стоило ему коснуться человека… вот как сейчас. И жертву сотрясает болевой шок.

Адель закричала громко и пронзительно. Эхо усилило эффект многократно. Он вновь ударил ее, теперь в живот. Я непроизвольно дернулся вперед, но удавка мгновенно сжалась и я чуть не задохнулся. Ошейник медленно разжимался.

Меч покосился на меня и, дождавшись моего внимания, ударил девушку ногой в живот. Адель вскрикнула.

Я не заметил как все сжалось внутри, а из глаз потекли слезы.

— Не переживай, — он подплыл ко мне и заговорил мягким и успокаивающим голосом. — Знаешь, у вас у людей все проще. Помучаетесь сейчас в этом воплощении, умрете в страдании, а потом мировой круговорот вновь вернут вас в этот мир. И заживете в наслаждении и радости. Жаль что не вспомнишь меня, а то отблагодарил бы… А у нас низших слуг демонов, все сложнее. Жизнь вечная, пока не распылят боги. Но потом за то каюк навсегда.

Меч взял мою ладонь, все еще затянутую в кастет, и поднес к лицу. Я попытался было сопротивляться, но силы у призрака оказалось во много раз больше.

— Тссс, — прошелестел ветер. — Не дергайся, иначе в глаз попаду, а его пока еще рано трогать…

Шипы вошли в щеку, Меч резко дернул, я вскрикнул и почувствовал, как заструилась теплая кровь.

Он вернулся к Адели и стал обнимать ее. На месте, где призрачная рука касалась кожи, появлялись ожоги и волдыри.

Меня всего разрывало. Я плакал, и на снег падали кровавые слезы. Это нестерпимо видеть как измываются над человеком которого любишь. Я не просил о снисхождении призрака, не просил скорой смерти для Адели. И так понятно, что он не нарушит приказ демона, что бы я ему не посулил. Выхода не было. Весь свой магический запас я исчерпал на жреца. Даже если бы что-нибудь осталось… Мне не известно ни одно заклятье, которое смогло бы справиться с призраком.

Адель же бросала на меня молящие о помощи взгляды, и это становилось не меньшей пыткой. Через полчаса она попыталась убить себя каким-то особым магическим приемом. Меч не позволил.

— Куда же ты, волшебница, собралась? Мы только начали…

Я тоже знал несколько приемов, но убить себя сейчас — значит обречь на очень долгую смерть Адель. Мы с Мечом понимали это, поэтому я не дергался. Не имел права.

Но боги, это невозможно вынести, лучше бы меня кромсали на куски, как тогда в Лабиринте. Капля за каплей в меня вливалась душевная боль, и терпеть ее не было сил. Меч продолжал издеваться. Адель уже не отбивалась — силы кончились. Она смотрела на меня и плакала. «Я люблю тебя, Марк» — шептали ее губы. Меня затрясло. Казалось уже больше больнее быть не может, но Меч доказал на практике — может. И совершенно неожиданно, я почувствовал злость, бешеное негодование и презрение к самому себе, ведь это все из-за меня происходит, из-за такого ничтожества как я! Что я могу сделать для этого мира, если я даже не могу спасти девушку, которую люблю?!

Я упал на колени, не замечая, как удавка сжала горло. Вся та боль, которую я собрал в себе, рванула наружу.

— Аааааааааааааааааааааааааа!!! — взвыл я, вложив в свой крик все что накопилось. Я превратился в фонтан боли.

Меч замер, сполз с бессознательной волшебницы и посмотрел на меня. Я ничего этого не замечал. Окружающий мир перестал существовать, и я сам растворился в той ярости, что хлестала из меня. И лишь игривый огонек любви к моей маленькой волшебнице не давал мне потеряться в пучине Хаоса.

Я смутно запомнил, что призрак подплыл ко мне и схватил за волосы, оттянув голову. И отшатнулся, разглядев во мне нечто жуткое и страшное. А после пришел мрак.

* * *

В другом измерении.

Лорд Эвандэр вернулся недовольным. Охота провалилась. Противник оказался чувствительным и сбежал, как только почувствовал собрата-демона. Преследование нервного еретика ничего не дало. Он прыгал по мирам как заяц, и даже самые резвые тени не смогли догнать эту тварь. Лорд устало развалился в кресле и зло смотрел на распластавшихся перед ним слуг. Как же ему хотелось распылить кого-нибудь.