Рождённые волевыми

— Знаешь, человечество ведь существует давно, — заговорил он. — Гораздо дольше, чем эти сто тридцать два года, да ты и сама понимаешь. За время своего существования люди придумали миллионы миллионов программ тренировок, мотивационных программ и прочей ереси.

Я отметила, что он приблизился, и мне стало не по себе. Захотелось сбежать, поддаться страху, пока он не перерос в приступ, но в это мгновение отозвалась наша связь с волевиком — казалось, он удивился тому, что я малодушно захотела слинять.

— Но дело в том, — продолжал Алек, — что только один вид метод остаётся действенным до сих пор. И, если ты настолько тугой волевой без каких-либо проблесков таланта, придётся применить его.

Алек скользнул бесшумной тенью мне за спину, я даже не успела понять, что происходит. Его рука сжимала моё горло, я ощущала кожей его волевик — холодный, опасный, готовый атаковать. Мой волевик казался рядом с ним маленьким и совсем неопасным.

— Какая же ты бестолочь, — бесстрастно сказал Алек. — Даже не собираешься защищаться? Ты помнишь, что у тебя сегодня рейд? Ты хочешь угробить своего напарника?

Я попыталась развернуться и перехватить его руку, но он вовремя поймал меня. Ощущение, что его волевик нацелился мне в спину, пропало. Страх нарастал, он парализовал меня, и я ничего не могла сделать.

— Может, мне убить тебя прямо здесь? — еле слышно спросил Алек. — Это будет безопаснее, чем позволять тебе встать на стражу Ткагарады. Кто знает, что взбредёт тебе в голову…

Я зажмурилась, у меня не осталось сил сопротивляться. Страх захлестнул с головой, я задыхалась. На несколько секунд сознание отключилось, а когда я пришла в себя, то снова обнаружила себя на полу. Алек склонился надо мной, всё такой же невозмутимый, но теперь мне казалось, что я вижу в его глазах проблески интереса.

— Я понял, в чём твоя проблема, — негромко сказал он. — Ты не хочешь лезть в драку и готова пожертвовать собой, лишь бы не ранить противника. Так вот, девочка, у меня для тебя есть две новости. Первая — ты не сможешь выжить, если продолжишь так думать. Вторая — твой волевик думает иначе… пока что.

Алек чуть наклонил голову, и я увидела на его щеке красный след, как будто его хлестнули чем-то узким и длинным.

— Простите, — еле слышно пробормотала я.

Алек отмахнулся.

— Если бы ты убила меня, тебе простили бы, — сказал он. — Но если ты, волевая, воин, будешь бездействовать, тебя могут отдать под трибунал. Этого ты хочешь?

Я покачала головой. Алек распрямился — он явно не хотел помогать мне подняться, и я села сама.

— Неужели это единственный путь? — неожиданно для себя самой спросила я. — Неужели мы можем жить только войной?

Алек долго молчал, прежде чем ответить.

— Если ты хотела, чтобы было иначе, тебе следовало родиться в другом мире, девочка.

Сейчас я пишу это для того, чтобы понять это и принять — Алек сказал, что если написать в дневнике, это поможет. Я не верю. Не может быть такого, что другого выхода нет. Но…

Но мне придётся с этим смириться, если я хочу оставаться под началом Алека. Потому что он сказал просто: если я не стану делать то, что и остальные волевые, меня просто выгонят из Ткагарады. И даже моя семья, и семья Ке йна не смогут на это повлиять.

И да. Ещё у меня есть прекрасная новость — этой ночью я иду в рейд с Алеком. Самое лучшее время, чтобы научиться его слушать…

Запись пятая, чуть позже. Начало мая, 132 год от начала Нового времени

После дневных тренировок, перед ночным рейдом есть два часа, в течение которых ребята просто расслабляются в казармах. Чаще всего те, кому предстоит идти в ночь, в это время спят, но иногда ребята собираются все вместе. В подвале располагалась комната отдыха; там было составлено в круг несколько диванов, в шкафу всегда имелись книги и кристаллы с музыкой и фильмами из города. Алек небрежно обронил, что часто бывает там, а потому может привезти всё, что мы захотим. Правда, как я потом узнала, из ребят почти никто не знал других фильмов или музыкантов кроме тех, что уже слышали и видели, а потому Алек привозил что-то на свой вкус. Выезжать в город другим волевым запрещалось из соображений безопасности.

Перед тем, как выехать в рейд, я решила расспросить ребят о том, как проходили их первые дни в казармах. Запишу это на память.

— Я просто пришёл и сделал то, что требовал Алек, — нерешительно сказал Кай. — Тесса ударила по мне, а я… А меня направил волевик. Не знаю, как это получилось, но я сам по себе отклонился и защитился. А волевик стал щитом.

Щит. Кай увидел эту форму в тот день, когда впервые попытался коснуться волевика. Если что-то происходит, что-то угрожает Каю, волевик его защищает. Если что-то происходит, например, с Тессой, волевик парирует удар.

— Алек ударил меня без предупреждения, — сказала она, когда я спросила её. — Я не успела понять, что произошло, как уже отразила удар и выбила меч из его рук.

— У меня было что-то похожее, — добавила Тэй. — Правда, у меня выбить оружие у Алека не вышло. В этом Тесса превзошла всех нас.