Розовый Дождь

Но их никто и не преследовал. Ночные охотницы без сил рухнули на землю, как и Гастон, а остатки его воинства у подножия Горы были так обрадованы буквально свалившейся им на голову нежданной победой, что даже и не подумали никого преследовать. Тем более, что потери были очень велики — и притом больше от погибших под каменными глыбами и упавших в расселины от чудовищного землетрясения, чем от зубов и когтей бесноватых тварей. Жалобный вой бегущих тварей едва не перекрыл рев многих и многих сотен мужских глоток: «Победа-а-а-а!».

И в этот торжественный миг Асмунд готов был поклясться, что рядом с ним стоит также ликующая фигурка — коренастая, в серебристо-белой длинной рясе с капюшоном на спине, с круглым добродушным лицом и выбритой круглой тонзурой на макушке, со знаком Создателя на груди. Но только Асмунд бросился к ней, как она тут же исчезла.

12.

Только с наступлением вечерних сумерек защитницам Лысой Горы удалось прийти в себя. Благо, большую часть работы по уборке Лысой Горы и её ближайших окрестностей сделали «зеленые братья», значительно меньше пострадавшие в этом сражении. А уже утром все собрались у потрескавшегося Черного Камня.

Ночных охотниц осталось всего ничего — не больше полутора сотен, их мужей — ещё меньше, от некогда величественного Лунного Храма осталось всего несколько полуразрушенных лежащих колонн, даже Черный Камень, как одноглазый ветеран, показывал безжизненную бесцветную пустоту в том месте, которое уродливо отделило от остальной части его эбеново-черного тела отвратительная трещина. Да и сама Гора уже не была Лысой, скорее, её можно было назвать Щербатой. Правильная окружность «лысого» «черепа» была теперь нарушена обрушившимися в бездну краями. Охотницы были в рваных комбинезонах, со спутанными и даже смоченными кровью волосами, бледные, до смерти уставшие — но — счастливые.

Тут же у Камня устроили импровизированный стол — остаток сил у Коры с Миленой ушел на то, чтобы наколдовать что-нибудь простенькое.

Первый кубок был за погибших. Сестер и мужей, а также погибших «зеленых братьев» положили, по обычаю лесной страны, на огромные кострища — благо, в сухих деревьях недостатка не было — и подожгли. С вершины когда-то Лысой Горы был виден этот костер. Трупы тварей пока покидали в ими же оскверненную землю.

Ну а второй кубок поднял Гастон.

Гастон молча встал из-за стола и, выдерживая паузу, бросил долгий взгляд на всех рядом сидящих, на остатки Горы и Камень, на лежавшие внизу мертвые пустоши и его лоб прорезала уже вторая глубокая морщина.

Зрелище действительно было безрадостным. Куда хватало глаз, внизу — десятки и десятки миль мертвого сухостоя. Великое древесное море превратилась в древесное кладбище. Сухие корявые деревья как могильные памятники, протянутые к небу крючковатые сучья как руки мертвецов, черная шевелящаяся трава и зубастые хищные цветы…

Правда, на Севере и Востоке лес почти уцелел, там натиск был слабый, и древесным стражам удалось его остановить. Довольно большие площади зеленого леса выхватывало поднимавшееся на востоке кроваво-красное солнце. Под горой догорали погребальные костры, зажженные уже за полночь. Обугленные пирамидки, разбросанные в шахматном порядке, напоминали погребальные сооружения древних язычников. Уродливые трещины и кучи беспорядочно валяющихся на земле валунов дополняли безрадостную картину страшного опустошения.

За столом сидело много людей, но очень мало коренных обитателей и обитательниц бывшей Заповедной Чащи. Все подавленно молчали. Даже «зеленые братья», казалось, уже и не рады были одержанной победе. Осунувшиеся лица охотниц и солдат даже не смотрели на Гастона, сжимая бокалы, наполненные темным вином и пивом. Бледное лицо Гастона с черными провалами глаз и черными же спутанными волосами было исполнено печали, но в то же время какой-то мрачной решимости и упорства. Он не собирался опускать руки и унывать!

— Я поднимаю этот кубок за Хозяйку этой Горы и её верных сестер и братьев! За тысячи человеческих жизней, что они спасли, и за драгоценные тысячи жизней, которыми они пожертвовали ради спасения нашего общего дома — Целестии — от уничтожения силами тьмы и зла! — и попытался улыбнуться. — За вечный союз людей и волшебниц лесного края, которые так долго друг другу не доверяли, но которых общая беда соединила вместе и — надеюсь — никогда глупые россказни и бабьи басни не посеют его вновь! — Он выразительно взглянул на ночную королеву, которая как будто бы впервые увидела Гастона и — не смогла отвести от него взгляд. В его мужественном воинственном лице она, при свете восходящего солнца, вдруг — или ей показалось? — увидела знакомые, доселе незамеченные ею черты. Неземной взгляд глубоко посаженных глаз, еле заметная мечтательная улыбка, развевающиеся на ветру чуть вьющиеся волосы, благородный профиль…

«Лесные боги! — сердце Коры забилось, как молоток, и все её мрачные мысли по поводу сомнительного будущего её края вдруг как-то сразу отступили куда-то в сторону. — Да он же вылитый Принц! Только, только…  чуть покрупнее и черненький…»..