Розовый Дождь

Люк отчетливо увидел, приблизив картинку заклинанием дальнезоркости, как побелели лица перехватчиц, как бросились они врассыпную, чтобы не попасть всем вместе под удар огненного существа…

Но досмотреть исход боя Люку не дали…

Резкий удар электрического тока внезапно свалил его на мох и на какое-то время Люк не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. К нему уже бежали по мягкому моху "розовая" и "зеленая" с палочками наперевес. Обе выглядели весьма неважно. У "розовой" было обожжено левое плечо – уродливое красное пятно расползлось чуть ли не по всей руке, обгорела одежда, сгорели ресницы и брови и часть волос – когда-то дивные золотистые волны струились почти до пояса, а теперь – только жалкие их остатки едва доставали до плеч… У "зеленой" ожогов было больше – на обоих плечах, ногах, щеках, правда, волосы уцелели лучше. У обоих были обожжены крылышки, и очень сильно – летать они явно начнут не скоро… Как с такими ранами они ещё передвигались, было непонятно… Видимо, действовали болеутоляющие и тонизирующие заклинания…Обе феи подбежали к Люку.

– Ух! Так бы и выбила у него мозги, змееныша! – чуть не зашипела "розовая", замахнувшись палочкой. – Старшую сестру из-за него убили! – и по щекам её поползли слезы.

– Прекрати, сестра! Он-то тут причем? К тому же у нас приказ – доставить его живым! Покойная Сильвия не одобрила бы нарушение приказа даже ради мести…

С этими словами, "зеленая" достала из-за пояса железный "смирительный" обруч и, быстрым движением расстегнув его, наклонилась было, чтобы одеть его на голову Люка… как в этот момент раздался звонкий громкий лай, а вслед за ним – утробное рычание…

…И… на обоих фей накинулись три обгоревшие, но выжившие каким-то чудом в огненном аду полярные собаки. Женский визг, суматоха… но этого хватило Люку, чтобы опомниться и вскочить на ноги и тут уж было не до нежностей… Ударом одной ноги он выбил палочку из рук "розовой", вывернув руку у запястья у "зеленой", он избавил от палочки вторую фею, а потом – пара молниеносных бросков через плечо (Азаилова школа!) – и обе феи оказались лежащими на земле, а собаки навалились на них всей своей массой, угрожающе рыча и грозя разорвать обоим глотки, и не давали встать.

Теперь роли поменялись. Люк выхватил упавшие у них на землю смирительные обручи и сам одел их им на черепа, нажав на бесцветный камень на лобовой части обручей. Раздался пронзительный писк и обе феи застонали от острого внутричерепного давления, сжав ободок обруча руками. Обруч так мгновенно среагировал на их попытки что-то сколдовать и освободиться…

– Эх, ты, "розовая"… – сокрушенно помотал своей золотистой головой Люк. – Ты была девушкой моей мечты, о которой я грезил на печке не один месяц, а оказалась… Вот теперь лежи здесь и не вздумай шевелится – хуже будет… И думай о том, как нехорошо вламываться в чужую память, думать о людях, которые ничем не хуже тебя, как о трофеях, и вообще – быть жестокой и злобной, как снеги… А ещё называть других "ублюдками"… Такая молодая, такая красивая, а такая жестокая… – цокнул языком Люк.

Его голос прервал оглушительный взрыв в небе. От взрывной волны Люк упал и некоторое время ничего не слышал, а когда поднял голову наверх, то увидел – что с неба дождем падают оплавленные металлические обломки – все, что осталось от десятка механических зеленых драконов…

Впрочем, это был последний успех пылающего как раскаленная головня золотого дракона.

Потому что феи "ЖАЛА", наконец, сумели согласовать свои разрозненные удары и сплели общее заклинание. В материи, из которой сотворена Целестия, по их мысленному приказу образовалась черная дыра, вакуум, и этот вакуум, как воронка, с громким свистом затягивал в себя все живое. Не исключением оказался и золотой дракон. Даже языки пламени, вырывавшиеся отовсюду, от каждой частички его тела, стало затягивать в эту черную, кромешно-черную воронку.