Розовый Дождь

– И откуда их тут столько, да ещё и на совах… – недоуменно произнес себе под нос Люк, но острые ушки Марины все расслышали.

– Как откуда – со всей округи слетаются – тут будут все речные русалки Лесной реки, любимый… Ведь сегодня – великий день – праздник Солнцеворот на Священном Острове, так что готовься, будет очень и очень весело! – и поцеловав его в затылок, она опять заливисто рассмеялась.

– И что – я один там буду из мужчин что ли… – недовольно надул губы Люк. – Совестно как-то, в женском-то обществе…

– Да нет же глупыш! – рассмеялась Марина – просто тех, кого можно назвать "мужчинами" добираются другим способом… вот увидишь ещё!

А в это время их с Мариной сова постепенно пошла на снижение, делая все более и более узкие круги. Люк взглянул вниз и увидел посредине гигантской реки, в хлопьях густого тумана, большой и длинный остров, весь покрытый большими с широкими, сплошь покрытыми листьями дубами, украшенными разноцветными – зелеными и синими фонариками, лишь в середине острова была довольно большая проплешина-полянка, где уже стояли пирамидкой дрова для костра…

Наконец, сова Люка и Марины приземлилась, но как только влюбленные соскочили с её спины, она тут же, протяжно "ухнув", взмахнула крыльями и… исчезла, растаяв как снег весной, только мгновенно, а на её месте оказался… коренастый бородатый мужичок с курчавой шевелюрой, нижняя часть тела которого была сплошь покрыта бурой шерстью, как у козла, а ноги у него – самые настоящие копыта… А на голове у него был венок из дубовых листьев…

Остальные совы, приземляясь, также превращались в таких же существ, а потом они, игриво хохоча, обхватывали своими мохнатыми руками тонкие бледно-зеленые таллии своих наездниц и впляс бежали к уже вспыхнувшему костру.

– А это что ещё за новости? – недоуменно сдвинул брови Люк. – Что за фокусы такие?

– А мы не фокусы, мы – хранители здешних лесов – фавны, а по-людскому – просто лешие! – представился Люку, сделав поясной поклон, "их" транспортное средство и опять хохотнул – видимо, фавны, под стать русалкам, также были постоянно веселы и легкомысленны.

– А-а-а! Понятно, а меня зовут…

– …не надо представляться, мы тебя уже знаем, Люк-отверженный… Ты тут поосторожней! Многие побаиваются тебя – морская королева просто так ни кого не прогоняет… – и фавн заговорщицки подмигнул и прислонил свой мохнатый палец к губам.

Люку опять стало не по себе, но тут вступилась Марина:

– А ну, прочь с дороги, мохнатое чудище, пока я тебе тут одно место не поджарила! Люк – такой же, как вы все, ничуть не хуже! Он мой жених и мы обязательно поженимся, слышишь? – и зашипела на фавна так, что тот предпочел, раскланявшись, удалиться, тем более что на одной сове прилетело сразу две русалки, а потому у него тоже образовалась пара… – Люк, слышишь, не обращай ты внимания на них… Дураки они лесные… Только и умеют – петь, плясать да с русалками забавляться… Я тебя в обиду не дам, слышишь? – она взяла своими пальчиками его подбородок и повернула его к себе…Но Люк освободился от её объятий и грустно пошел к костру, прошептав: "И здесь то же самое, опять… отверженный…".

Но не успел Люк опечалиться, как к нему с хохотом уже подлетели три русалки в длинных белых одеждах, как и Марина, и, схватив его под руки, понесли к костру – тут уже готовилось главное действо…

Полная луна была уже в зените, сов больше не подлетало и вокруг костра собралось без малого три-четыре сотни русалок и фавнов.

Раздалось условное угуканье совы – оно прозвучало 12 раз –…и русалки с фавнами, взяв друг друга за руки, образовали огромный хоровод. Тут же раздалась откуда-то из дубовой рощи заливистая музыка деревянных флейт и барабанов, и пошла веселая пляска вокруг костра…

Марина взяла Люка за правую руку, а за левую – другая русалка – с сиреневыми волосами…

– Люк – это священный танец-хоровод в честь Хороса – по-нашему Солнца – будем же плясать и веселиться! – и, рассмеявшись, потянула Люка за руку.

Танец был несложный и Люк довольно быстро с ним освоился. Он состоял в том, что каждый из танцующих держался своими руками за таллию впереди стоящего и подпрыгивал в такт музыке, вытягивая в прыжки то левую, то правую ногу – все одновременно.

Люку этот танец понравился, он быстро забыл о своей печали и весь отдался ритму. Ритм был такой, что волей-неволей руки и ноги сами пускались впляс, причем всегда, независимо от твоей воли, попадая в такт. Особенно же Люку понравилось ощущение, что ты стал частью какого-то организма, его крохотной клеточкой, и переживание каждой клеточки по отдельности становилось общим переживанием. Для Люка это было ново – ведь он всегда жил один, всегда…

А тут – он держал таллию Марины, а его – русалка с сиреневыми волосами – и они скакали как дети на полянке и смеялись, во все горло…