Розовый Пушистик. Сборник рассказов

– Биба, по-моему, надо объяснить отче, что я не шучу, – немного оправившись от первого укола страха, сказал прерывистым голосом трактирщик.

Бибу просить дважды не пришлось. Он почтительно отодвинул хозяина в сторону и сходу принялся наносить удары своей длинной пикой, быстро просовывая её через решётку, напоминая скоростью своих движений швейную машинку. Окошко с такими размерами спокойно позволяло ему орудовать длинной пикой. Не последнюю роль сыграла и внезапность. Монах не ожидал такого быстрого перехода от состояния ступора трактирщика к яростной атаке вышибалы. От первого выпада ему не удалось уйти и пика задела его голову, сорвав с неё капюшон. Обнажилась скрывавшаяся под капюшоном лысая голова монаха. Быстро сориентировавшись, монах отскочил в сторону и остальные удары не достигли своей цели. Теперь, не скрывая больше своего лица, он повернул его к двери, около которой собрались обитатели гостиницы. Монах оскалился, показав свои крупные волчьи клыки. Его глаза походили на глаза античной статуи, лишённые зрачков, за исключением того, что они были совершенно темны, непроглядны, слепы, как и окружавшая дом ночь. Вращая ими в разные стороны, монах прорычал:

– Отдайте рыцаря! И вы сможете жить! Отдайте!

В доме стало тревожно. Все смотрели на Огневера. Наконец, трактирщик истерично завопил:

– Убирайся туда, откуда пришёл! Из гостиницы никто ночью не выйдет!

Монах стремительно подлетел к окошку и вцепившись пальцами, на которых росли чёрные длинные ногти, прошипел:

– Ты пожалеешь. Ночь для вас будет вечной!

Также стремительно, как и подскочил, монах отскочил во мрак, растворился в нём. Этот манёвр он проделал так неожиданно, что Биба не успел в ответ на угрозу ударить монаха пикой. Наступила тишина. Стало отчётливо слышно тяжёлое дыхание трактирщика: воздух с таким шумом покидал его лёгкие, будто он только что пробежал стометровку.

– Что же теперь будет? – спросила Магда. Свои руки она прижала к груди и смотрела на рыцаря. – Кто это был?

– Сейчас неважно кто это был. Главное этот тип на ветер слов не бросает, – ответил рыцарь. – Слышите? – Вдалеке зазвучали призывные крики, наполненные жуткой злобой, а за ними сразу почти без паузы, раздался, пока ещё далёкий, многоголосый вой. Звуки, исторгаемые волчьими глотками, приближались. – Эта нечисть идёт за нами всеми. Они никого не станут щадить. Надо готовиться к обороне. Кабатчик, у тебя есть лук и стрелы?

– У меня есть тяжёлые арбалеты и большой запас болтов к ним. В доме много оружия: я знал, что здесь может быть не безопасно. Но прежде мне хотелось бы задать вопрос, мой господин, если позволите, – произнеся последнюю фразу, трактирщик слегка поклонился. Весь его испуг, хотя бы внешне, прошёл и теперь торгашеский мозг работал с удвоенной резвостью.

Огневер показал взмахом руки, что трактирщик может продолжать.

– Почему этот адский монах потребовал вашей выдачи? Чем вы ему так насолили?

– Я впервые в жизни видел эту богомерзкую рожу. Скорее всего он знает, что прошлой ночью я один смог уйти с заставы живым и при этом срубить немало поганых голов приспешников тьмы. Он хочет, чтобы вы выдали им опасного для них воина и ослабили позиции своей обороны, тогда злу будет легче расправиться с остальными. Живые люди в тылу им не нужны.

– Правильно. Упырям верить нельзя, – сказал Боба. – Они никого не жалеют, хоть будь ты старик или дитя.

– У нас в деревне случай был, – поддержал брата Биба. – Умерла одна молодая мамаша – ей и восемнадцати не было. При жизни была полнокровная девка, успела троих здоровых ребятишек народить. А тут за три дня высохла вся, побледнела, так будто из неё вся кровь разом ушла. Муж её любил больше жизни. За доктором в город муж её сам поехал. Как раз к похоронам и успел обратно. Доктор для порядку осмотрел покойницу: вдруг это мор или ещё зараза какая. Ничего такого не обнаружил, кроме двух маленьких язвочек в паху. И всё. Кто на язвочки-то обращать внимание будет? Оказалось – зря. Покойница на следующую же ночь после похорон пришла к себе в дом и сначала мужа, поманив за собой обещаниями сладкими, забрала, а затем деток своих в могилу к себе утащила. На третью ночь упырь добрался и до родителей мужа – старика со старухой. Угробила их.

Хорошо, что мужики быстро всполошились. Из дома-то покойницы три дня никто не выходил. Староста собрал всю деревню. Пошли на погост. Раскопали свежую могилу. А они всей семьёй там лежат. Что делать? Порубали их топорами в красную кашу и сожгли. А так не спохватились бы вовремя, всей деревне конец настал бы. Вот так, верить мертвякам нельзя!

Всех невольно захватил рассказ вышибал. Они по природе своей вообще-то не отличались разговорчивостью, тем ярче сейчас проявился контраст рассказанной ими истории с их предыдущим, угрюмым молчанием.