Розыгрыш билетов в рай

Люся с ужасом смотрела на симпатичного парня с мощными плечами. Как-то плохо он монтировался с инвалидным креслом. Словно богатыря каким-то неестественным и насильственным способом усадили в инвалидную коляску. Красавцем хозяина дома назвать было, конечно, слишком смело. Лицо явно топорной работы – широкие скулы, густые брови, крупный нос, толстые губы, но глаза выразительные, темные и живые. Щеки и подбородок покрывала черная щетина. В распахнутом вороте темно-синей рубахи просматривалась густая растительность. А еще огромные ручищи…

– У вас кулак словно дыня, – то ли польстила, то ли испугалась Люся.

– Что? – не понял Юрий.

– Ой, я это вслух сказала? Я имею в виду, кулаки у вас такие… Убить можете.

– Никого я убивать не собираюсь… Хотел бы – убил бы вчера…

– Извините, я не знаю, как так получилось, – честно призналась Люся, прижимая руки к груди для пущей убедительности.

– А ты чего ворвалась-то ко мне?

– Так Клавдия Михайловна внушила мне, что вы собираетесь покончить жизнь самоубийством. Ну я захожу и вижу – сидит человек, потрошит упаковки с таблетками… Ну что я могла подумать? Тут уж не до галантных манер!

– Ну понятно! Жизнь мне спасала, добрая самаритянка! А теперь представь себя на моем месте. Сижу дома, в одиночестве, спокойно размышляю о тщете всего сущего, о самоубийстве и не помышляю. Тут сзади подкрадывается кто-то и с воплями нападает на меня. Я чуть не окочурился от испуга, и никакое бы самоубийство не потребовалось. Чудом не скончался от разрыва сердца! Представляешь, врывается какая-то тетка, от которой разит алкоголем, и одним махом выбивает из моих рук витамины и таблетки, которые мне прописал врач, а потом встает в третью позицию и начинает проповедь о жизненных ценностях. С чего это уважаемая Клавдия Михайловна решила, что я хочу покончить счеты с жизнью, не знаю. Я уже высказал ей все, что думаю по этому поводу. И, кстати, пузырек с сильнодействующим снотворным она вчера нашла и очень извинялась. Он закатился под буфет.

Щеки у Люси от стыда стали красные, как спелые помидоры.

– Я… это… Извините. Я даже не знаю, что сказать.

– Да что тут скажешь? Помогла мне – класс!

– Не надо утрировать! Я еще и не начинала помогать! Сейчас вот встану… Ой… Что-то не могу.

– Ты полежи пока, я рассольчику принесу, – усмехнулся Юрий.

– Я не люблю соленое.

– Я тоже, но в твоем состоянии, говорят, помогает.

– Вы так говорите… Я вообще не пью! Бес попутал, вернее, Клавдия Михайловна, – отвела глаза Люся. – Да и негоже мне разлеживаться в квартире незнакомого мужчины, – закончила она, вспомнив о воспитании и нравственности.

– Юрий, – протянул ей руку хозяин квартиры, – можно просто Юра.

– Люся, – ответила она, – просто Людмила Валерьевна.

– Ничего себе «просто», – засмеялся он. – Я за рассолом. – Коляска заскрипела, и Юрий скрылся за дверью.

«Что я делаю? Какой позор! Ну, Клавдия Михайловна!» – думала в это время Люся.

Она все же встала с кровати, кое-как расправила постельное белье и села на диван, приняв мало-мальски приличную позу.

Юрий вернулся со стаканом мутной зеленоватой жидкости.

– Пей.

– Знаете, лучше чаю бы.

– Пей! А чай иди сама себе сделай на кухне. Там все есть, – ответил он.

– Не командуйте мной! – вспыхнула Люся.

Тем не менее пригубила рассол, поморщилась, решительно поставила стакан на журнальный столик и молча посмотрела Юрию прямо в глаза.

– Ого… Не командуйте! Ты же пришла мне помогать. Убирать, готовить… По крайней мере, Клавдия Михайловна именно об этом говорила. Правда, одно время она хотела меня с кем-то познакомить, но ты не тот случай. Точно…

– Что? – оторопела Люся.

И это ей говорит человек в инвалидном кресле!

– Знаете что? Ни о каком знакомстве речи нет! Мне это не надо.

– Да? – настала очередь Юрия удивляться. – Ты больная, что ли?

– Почему я больная? – не поняла Люся.

Она вообще плохо соображала, что происходит, списывая все на то, что еще не отошла от отравления. Потому что до этого момента «тупостью ума» Люся не страдала.

– Ну, так если тебе мужик не нужен… Значит, ты или замужем, или больная, – пояснил свои слова Юрий.

– Так, может, я замужем? – схватилась за последнюю соломинку Люся.

– Вот это сразу – нет! – тут же ответил Юрий. – Зуб даю, что ты не замужем.

– Что, так видно? – напряглась Люся.

Юрий кивнул.

Люся опустила голову, вспомнив слова Машки, которые неожиданным образом подтвердились.

– Да ты не расстраивайся, – попытался ее приободрить Юрий. – Хоть тебе и не двадцать лет, но если поднапрячься…

– Послушайте! – вспыхнула Люся. – А вам не говорили, что вы несносны?

– Некому было, – буркнул он. – Ну так что, кофеек сделаешь?

– Сами сделаете! – в его же манере ответила Людмила.

– Ты же помощница, – притворно удивился Юрий.

– Ага! Но всему есть предел! – ответила она, встала и направилась в прихожую.

Коляска Юрия заскрежетала вслед за ней.

– Ты же социальный работник, твой долг – помогать страждущим людям.

– Я думаю, вы сами справитесь, – решительно отрезала Люся. – А выслушивать от вас всякие глупости совсем не хочется.

– Вот уж не ожидал, что социальные работники такие черствые, бездушные люди, – сказал Юрий.