Рубеж-Британия (книга 4)

— С ним нет никакой связи. И это странно. Зная Агнессу, прежнюю её… боюсь, что она могла и отомстить Распутину за злодеяния с семьёй, — поделилась соображениями Небесная.

Вздохнула тяжело. Немного помолчали, вышагивая в ногу по каменной плитке.

Что касается Мастера. Жаль, если его уже нет. У меня остались к нему вопросы.

— Кстати, я подумываю взять тебя в наш политический Совет. Что скажешь? — Заявила, прерывая паузу.

— Я подумаю, — отвечаю без особой радости.

— Вот нахал, — комментирует беззлобно.

И прижимается к плечу, обнимаю её.

— Неспокойно мне, — признаётся. — Что–то плохое грядёт.

— Извне или со стороны Британцев? — Насторожился, потому что верю чутью Небесной.

— Не знаю, — ответила на выдохе, будто уже очень устала.

Ещё немного помолчали.

— Мне давно уже стоит переговорить с Фёдором, — заявляю. — Завтра же отправлюсь во Владик. Одним днём слетаю.

— Боюсь за тебя, но препятствовать не стану, — призналась Настя. — Будь осторожен.

— Конечно.

После посещения Корабля с сестрой я уже решил, что кем бы ни был мой дворецкий, его стоит сюда перевести и оказать медицинскую помощь по внеземным технологиям. Помню, как он был плох. Корю себя за то, что дотянул с этим. Как бы не стало поздно. Ведь за год ни весточки.

Нечто отталкивало меня раньше от посещения родного края. От разговора с ним. Но теперь смятение в душе прошло. Ум стал холодным.

Рано утром, поцеловав на прощанье сонную Небесную прямо в постели, я вернулся в свои покои, где облачился в мундир и отправился до Медведя, что благополучно ждал меня за пирамидой с часовым.

Ни секунды больше не мешкая, я вылетел во Владивосток.

Глава 12

Осознание Надзирателя

20 километров от Владивостока. Бухта Якорная. Поместье князя Сабурова.

19 августа 1906 года по старому календарю. Понедельник.

Волнение не отпускало весь полёт, и даже, когда издали через боевую линзу увидел целые деревья и крыши домов, не сразу успокоился.

Эскадрон давно покинул мои земли, оставив после себя добротные сараи и хороший забор. Ещё на подлёте восхитился, как хорош наш новый дом, который Фёдор с гусарами так старательно строил для меня. Совесть загрызла ещё больше, когда увидел своё родное место, которое смиренно ждёт хозяина уже больше года.

День близился к полудню, когда я приземлился на траве у нашего старого сарая.

Вступив на землю, сразу понял, что не так уж здесь и безлюдно. Дорожки топтаные, инвентаря всюду много. В подтверждение глухо замычала корова в сарае. Чуть подальше заметил кур, а за ним целый выводок уже взрослых гусей. Запах вдохнул полной грудью, как в самой настоящей крестьянской деревне.

Завидел двух китайцев со шляпками круглыми из соломы и косами на плечах, которые со стороны речки показались. Меня увидели, замерли, рты раскрыв. А затем и вовсе попятились.

Тот, кто постарше на вид, чуть замешкавшись, косу кинул и в дом рванул, будто оргалида увидел. Второй тоже косу бросил и руки вверх поднял.

Собака с другой стороны вдруг залаяла, цепью загремев.

— Что за шум⁉ — Выскочила из–за угла сарая бабуля с деревянным ведром, совершенно мне не знакомая. — За водой ещё сходить не забудьте, окаянные. Так, а ты чьих? Ой, батюшки!

Чуть на пятую точку не села, мехара увидев.

— Князь Сабуров Андрей Константинович, — представился. — Мать, а где Фёдор? Знаешь такого?

— Барина нашего, а чего не знать? — Закряхтела и ахнула. — Андрей, небось⁈ Федя! Погляди–ка кого принесло!!

А вот и Фёдор с китайцем показались! Дед в сорочке нараспашку в штанах истёртых, щурится, будто разглядеть не может. От брони Медведя блеск ослепительный идёт, знаю.

В груди отлегло сразу. Живой, здоровый! Успел! А следом нахлынуло приятное удивление. Дед уже не прихрамывает, осанка прямая, вид бодрый. Волос седых меньше. Это он для бабули так преобразился?

— Андрюша вернулся!! — Закричал и рванул ко мне с прытью молодого.

Обнялись крепко. Ничего себе в нём силища.

Отпрял, за плечи ухватив. Стал меня рассматривать.

— Возмужал, Андрюша. Пошли в дом с жары, водицей ключевой напою.

Двинул за ним, бабуля китайца за руку отвела, шептать стала, что барин долгожданный приехал и надо бы поросёнка зарезать.

— Нанял всё–таки китайцев своих, — посмеиваюсь по дороге.

— Шестерых, Андрюш. Работают за копейки и жильё. Всё ждал тебя, вон какое хозяйство теперь. Куры, гуси, корова! Свиней на рынке купили недавно. Ой, что я всё о здешнем. Ты с Иркутска прилетел? Как служба твоя? Капитан целый! Князь покойный бы тобой гордился.

Улыбнулся на это. Интересно, что этот артист скажет о другом моём отце.

Вошли в дом. Внутри прохладно, уютно, хорошо! Веет травой сушёной, которую Фёдор любил собирать сколько его помню.

За кухонный стол усадил, сам напротив уселся. Китаянка лет двадцати на вид худая и по–своему миловидная выскочила в фартуке, испачканном мукой. Глаза узкие расширила, смотрит на меня с ужасом.