Рубеж. Стихи

Как смертникам, жить им до утренних звезд,и тонет подвал, словно клипер.Из мраморных столиков сдвинут помост,и всех угощает гибель.Вертинский ломался, как арлекин,в ноздри вобрав кокаина,офицеры, припудрясь, брали Б-Е-Р-Л-И-Н,подбирая по буквам вина.Первое пили борщи Бордо,багрового, как революция,в бокалах бокастей, чем женщин бедро,виноградки щипая с блюдца.Потом шли: эль, и ром, и ликер —под маузером всё есть в буфете.Записывал переплативший сеньорцифры полков на манжете.Офицеры знали, что продают.Россию. И нет России.Полки. И в полках на штыках разорвут.

Честь. (Вы не смейтесь, Мессия.)Пустые до самого дна глазазнали, что ночи — остаток.И каждую рюмку — об шпоры,                                                   как залпв осколки имперских статуй.Вошел            человек                            огромный,                                                как Петр,петроградскую                             ночь                                         стряхнувши,пелена дождя ворвалась с ним.                                                          Пототрезвил капитанские туши.Вертинский кричал, как лунатик во сне:«Мой дом — это звезды и ветер…О черный, проклятый России снег,

я самый последний на свете…»Маяковский шагнул. Он мог быть убит.Но так, как берут бронепоезд,воздвигнулся он на мраморе плиткак памятник и как совесть.Он так этой банде рявкнул: «Молчать!»,что слышно стало:                                      пуст                                                   город.И вдруг, словно эхо в дале-е-еких ночах,его поддержала «Аврора».12 декабря 1939

КРАСНЫЙ СТЯГ

Когда я пришел, призываясь, в казарму,Товарищ на белой стене показалКрасное знамя от командарма,Которое бросилось бронзой в глаза.Простреленный стяг из багрового шелкаНам веет степными ветрами в лицо…

Мы им покрывали в тоске, замолкнув,Упавших на острые камни бойцов…Бывало, быть может, с древка он снимался,И прятал боец у себя на грудиГорячий штандарт… Но опять он взвивалсяНад шедшею цепью в штыки                                                  впереди!И он, как костер, согревает рабочих,Как было в повторности спасских атак…О дни штурмовые, студеные ночи,Когда замерзает дыханье у рта!И он зашумит!.. Зашумит — разовьетсяНад самым последним из наших боев!Он заревом над землей разольетсяОн — жизнь, и родная земля, и любовь!1939

«Самое страшное в мире…»

Самое страшное в мире —Это быть успокоенным.

Славлю Котовского разум,Который за час перед казньюТело свое граненоеЯпонской гимнастикой мучил.Самое страшное в мире —Это быть успокоенным.Славлю мальчишек смелых,Которые в чужом городеПишут поэмы под утро.Запивая водой ломозубой,Закусывая синим дымом.Самое страшное в мире —Это быть успокоенным.Славлю солдат революцииМечтающих над строфою,Распиливающих деревья,Падающих на пулемет!Октябрь 1939

О ВОЙНЕ

Н. Турочкину