Рубикон. Дважды в одну реку

Уже через несколько дней он сумел изготовить дымарь, что не составило особого труда. Для этого достаточно обычного чурбака с минимумом металла. Сложность могут представлять только меха, но у Дмитрия изрядный опыт в изготовлении этого простейшего механизма, разве что размеры куда скромнее. Разумеется, такой дымарь долго не прослужит, несмотря на обмазанные глиной стенки и дно (он более тяжелый и менее удобный), но он предпочел пока обойтись этим, чем тратить дорогое железо.

Уже в первое же воскресенье охотники показали ему три дупла, заселенные пчелами, обнаруженные ими в этом лесу. Правда, при этом постарались отговорить его от опасного намерения. Никакое лакомство не стоит неоправданного риска. Но он их изрядно удивил, когда сумел-таки наполовину разорить первое дупло, хотя и провозился очень долго. К концу дня он разобрался со всеми тремя дуплами, отделавшись при этом мелочовкой, – не больше десятка укусов, распухшие на пару дней лицо и руки.

Он чувствовал себя прямо-таки героем. Даже отмеченный укусами пчел, с щелками вместо глаз, он не подвергся насмешкам бойцов. Впрочем, уминать такую вкуснятину и смеяться над тем, кто ее добыл, просто неприлично, поэтому парни без устали восхваляли его находчивость. Тогда они уговорили один горшочек, второй был надежно прикрыт, чтобы никакие муравьи не добрались, и припрятан подальше. Вряд ли еще представится возможность заниматься разорением пчел, так что этот мед он собирался беречь как зеницу ока.

Что же до укусов… Нет, глупо все получилось. Его жены уже давно приготовили и головной убор с сеткой, и перчатки из мягкой кожи, чтобы было удобно работать, но он просто не смог удержаться. При мысли о том, как обрадуются Сайна и Лариса, а в особенности дети, по его сердцу растекалось тепло. Все же он счастливый человек.

Казалось бы, попав в этот мир, они с Ларисой многое потеряли, но в итоге, наоборот, приобрели. Уж Дмитрий-то точно. Он получил здесь то, чего был лишен в прежней жизни: семью, а также Ларису, эту невероятную женщину, которую в прошлой жизни ему бы не видать как своих ушей. Да и не была она там какой-то особенной. Только здесь, живя на острие, подвергаясь постоянному риску, вынужденная обходиться без благ цивилизации, она раскрылась по-настоящему.

Так вот. Оставшимся горшком меда он дорожил, сберегая его для самых дорогих его сердцу. Но все указывало на то, что этот драгоценный продукт, который был не только сладостью, но еще и немалым подспорьем в медицинском плане, до Нового не дойдет. Да и бог с ним. В конце концов, не последний. Соберет еще, причем с куда меньшим риском. Он извлек янтарную сладость и передал одной из женщин. Наградой ему стали наконец зазвучавшие смех и радостный гомон детей.

Все же детям нужно куда меньше, чтобы хотя бы на время позабыть о своих горестях. Чего никак не скажешь о взрослых. Разошедшиеся дети как-то оживили заставу, но напряженность и не думала спадать. Несмотря на то что женщины и мужчины взирали на суету детворы с улыбками, улыбки эти были скорее горестными. Как говорится: пришла беда – отворяй ворота.

Настала пора разбираться с последствиями произошедшего. А ведь можно было избежать этого. Ну прямо как дома. Сначала создать трудности, а потом героически их преодолевать. Ладно. С этим ничего не поделаешь, тут другое: ни много ни мало – менять устоявшийся веками уклад. Правда, погибших от этого жалко не меньше.

– Дим, я говорил с охотниками, они сказали, что уже не охотники, а воины.

Дмитрий как раз думал над тем, как ему быть дальше, когда подошел Отар. А подумать есть над чем. Он и не собирался торопить людей. Они несколько дней жили впроголодь, выгребая против течения на пределе сил. Многие имели ранения – от простых царапин и порезов до довольно серьезных и уже воспалившихся.

Каждый человек сейчас дорог как никогда. Не хватало еще терять людей из‑за плохо обработанных ран, а это вполне возможно. Спирт у них в наличии есть, настоянный на каких-то травах и семенах, это единственный антисептик, имевшийся в их распоряжении. Дмитрий не вдавался в подробности, что именно там намешала и настояла Лариса. Не стоит забивать себе голову всем подряд, работает – и ладно. Случись необходимость, все можно будет восстановить, потому что они с женой все записывали самым тщательным образом, в том числе и то, что могли поведать местные.

Вот и решил он дать людям пересидеть здесь, собраться с силами, а заодно обработать раны. Правда, он рисковал: если не удастся остановить воспалительные процессы, то смерть будет гарантированной. Но он предпочел рискнуть. Тем более что все было за то, чтобы отправиться в поход. Если смогли спастись эти, то мог и еще кто-то.

Судя по всему, по реке уйти больше никому не удалось, но ведь есть еще и путь по суше. Местные предпочитали кочевать, придерживаясь рек, и были плотно к ним привязаны, но это не значит, что, спасаясь после разгрома, они не выберут для бегства маршрут по земле.