Рубин

– Сейчас договоришься. – Отец подошел к трону и камнем рухнул на него. – А вы чего встали? – Король взглянул на двух дер и воинов рядом с ними, замерших в проходе. – Заняться нечем?

– Простите, ваше величество, – тут же подобрались они и быстро скрылись.

Мира присела на соседний трон, с интересом изучая Ордериона. А ведь когда-то ему казалось, что прекрасней ее на свете никого не существует! Как же быстро ее красота поблекла и утратила былую привлекательность… Скользкое, лживое и изворотливое создание смотрело прямо на него, пока он, не испытывая к ней ничего, кроме презрения, глядел в ответ.

Ордерион едва не хмыкнул, поймав себя на мысли, что даже в грязном платье простолюдинки в Рубин было гораздо больше величия и достоинства, чем в разодетой в шелка и золото Мире. И этой фальшивкой он когда-то был ослеплен?! Какой же он все-таки дурак…

Голос отца вывел из невеселых раздумий:

– Где ты был больше трех недель?

– На нас напала нечисть, – спокойным тоном ответил Ордерион. – Она каким-то образом нарушает ход времени при своем появлении. Мы с Рубин добирались до замка три дня, а не три недели.

Отец выпрямился на троне и опустил голову, явно обдумывая услышанное.

– Ордерион?

Принц обернулся и увидел старшего брата, застывшего в проходе тронного зала. Его молодая супруга Хейди, придерживая руку на едва округлившемся животе, остановилась за спиной мужа.

– Живой! – воскликнул Галлахер и раскинул руки по сторонам.

Ордерион расплылся в улыбке. Галлахер первым подлетел к нему и сжал в стальных объятиях.

– Живой, – повторил он и похлопал его спине так сильно, что едва весь дух не выбил.

– Я так рада! – Хейди прижала ладони к щекам, вытирая с них слезы. – Спасибо богам, что ты невредим!

– Намиловались? – громко спросил отец, и Ордерион отстранился от брата.

Поражало, что если Галлахер и Хейди соблюдали траур и надели черные наряды, то отец и Мира расхаживали в белом, как будто ничего не произошло.

– Вы давно приехали? – тихо спросил Ордерион у брата.

– Пару дней назад, – ответил тот. – Но уже очень хочется уехать.

– Рад видеть тебя, Хейди. – Ордерион кивнул невестке.

– И я. Боги, я так рада! – Она снова стала вытирать слезы.

– Нужно отправить к нашей гостье помощницу, – раздался певучий голос Миры. – Мой повелитель, возможно, Азагриэль подошла бы на эту роль?

Ордерион повернулся к двоим, сидящим на тронах.

– Почему Азагриэль? – задумчиво спросил отец.

– Она прислуживала Хейди. У нее есть опыт. И так пусто в голове, что вряд ли она чем-то сможет навредить, сболтнув лишнее.

Отец задумчиво потер подбородок.

– Хорошо, отправь Азагриэль. И скажи, чтобы столы накрыли: я голоден.

– Да, мой повелитель. – Мира встала и поплыла к боковому выходу из тронного зала. Именно поплыла, потому что казалось, будто ходить Мира и вовсе не умеет.

– Так что с тобой случилось? – спросил Галлахер. – И что за дева с тобой приехала?

– Убийца Атана! – воскликнул отец и встал.

Ордерион на мгновение закрыл глаза, выдохнул и распахнул веки.

– Я спас принцессу Рубин и привез в замок, – пояснил он.

– Забыл упомянуть, что эта лживая бестия красива, как сам грех, и ты пустил по ней слюни! – припечатал отец. – Мне плевать, кому ты ноги раздвигаешь! Но за убийство Атана я ее казню!

– Мы не знаем, кто убил Атана, – встал на защиту Галлахер. – То, что его обнаружили с пробитой головой, еще не значит, что сама принцесса нанесла удар.

– А кто еще мог это сделать?! – воскликнул отец и подошел к Галлахеру. Ярость забурлила в его крови и отметками силы заструилась по белоснежной коже.

– Ты теряешь контроль, – предупредил Галлахер, отступая от отца на шаг и закрывая собой Хейди.

Ордерион тут же загородил их щитом из маны, готовясь к худшему.

– Атан был опытным воином, – прошипел отец. – Это сделал тот, от кого он не ожидал удара. Кто-то исподтишка нанес его. Туремская дера не могла этого сделать. В кругу охраны и воинов ее бы и на пять саженей к Атану не подпустили. Зато принцесса не побоялась слишком быстро овдоветь. Она загубила вашего брата и подставила под удар свою фрейлину. Хотя, памятуя преданность туремцев друг другу, я не удивлюсь, если фрейлина сама вызвалась взять на себя вину за убийство Атана.

– Ты слишком высокого мнения о туремцах, – спокойным тоном ответил Галлахер. – Никто добровольно на казнь не отправится, даже ради принцессы. Кроме того, где гарантии, что останки принадлежали фрейлине, а не прислуге? – Галлахер перевел взгляд на Ордериона, давая подсказку, как выпутаться.

– Прислуга могла украсть наряд фрейлины и попытаться сбежать, – тут же развил идею Ордерион. – За это ее могли схватить и надеть кандалы.

– Но прирезать бы не стали! – Отец повернулся к Ордериону. В глазах, налитых яростью, появился опасный огонь.

Ордерион вскинул руку, формируя пульсар.

– Перед уставом ордена повелителей силы маны все равны: и короли, и простолюдины, – произнес принц, предостерегая отца от необдуманных действий. – Устроишь беснование маны – придут гонцы смерти. Ты знаешь.

Глаза отца, полыхающие кармином, стали бледнеть, возвращая себе привычный карий цвет. Ордерион погасил пульсар.