Рубиново-алая

Уткнулся костлявой ладонью в стенку возле моего уха он резким движением. Наклонился к моему лицу и стал вдыхать мой запах. Я боялась шевелиться, что-то делать, но Балтасар – думаю это все-таки он – вдохнул еще раз, а потом хрипнул:

– Сучку Ойелета.

Стало мерзко. Лучше бы назвал суккубом или шлюхой.

Улыбка походила на оскал, зубы были хоть и белыми, все же заостренными. Как если бы он рвал ими своих жертв. Ладно.

– Мне нужно… – хотела сразу переходить к делу, но он не позволил.

– Нет-нет-нет-нет-нет, – покачал головой он и приблизился к моим губам, – сначала ты мне отсосешь.

Что?.. Не понимаю, смотрю в его пустые глаза, мертвый взгляд, как будто он слеп. Жду. Улыбается не сразу, переходит на хохот.

И это адвокат? Зачем я в это ввязалась? Ах да…

– Стоило ведь попытаться, – он приближается, встряхивает своим членом, но пока меня не касается. – Проси.

– Я хочу заключить сделку, – выпаливаю. – Но мне нужно будет твое молчание.

Улыбается так сладко, будто я только что включила для него самую желанную музыку на свете.

– Ну конечно же, алая, – нашептывает рядом с моим ухом он.

– Что ты хочешь взамен?

Втягивает аромат моих волос, выдыхает мне в ухо, замечаю, как начинает твердеть его плоть. Надеюсь, он не собирается?.. Кончить в меня? На меня? Его член просто огромен! Надо бы избавиться от толстовки…

Заткнись! Чертов суккуб!

Сглатываю… да черт! Улыбается, хохочет. Точно знает, о чем сейчас мои мысли.

Не мои. Демона. Я не демон. Не демон… не демон…

– Из всех благ, которые ты можешь мне дать, это мне недоступно, – делает глубокий вынужденный вздох.

Член уже стоит, а я ведь даже не разделась.

– За время моего изгнания ты единственная женщина, которая приходила ко мне, да и к тому же суккуб, – словно отвечает на мои мысли он. – Конечно же я хочу тебя трахнуть.

Приближается к моему лицу и облизывает мою щеку, засасывает, спускается к губам. Не знаю, почему, но в этот раз суккуб бунтует, сопротивляется, чуть ли не кричит «отойди от него!», и когда Балтасар пытается засунуть свой язык мне в рот, резко подаюсь вперед и прикусываю его.

Он отскакивает, хватается за больное место, но хохочет, словно сумасшедший. Больной придурок.

Убирает ладонь, демонстрирует следы от моих зубов на языке.

– Я попрошу у тебя то, что только ты сможешь мне дать.

– Демонам запрещено в меня кончать.

Улыбка сумасшедшего гения озаряет его лицо.

– Поверь мне, я хочу

 в тебя кончить. Затрахать тебя до потери сознания. И тебе бы понравилось, ведь в последнее время я здесь всего лишь животное. Дикое животное. Я бы трахал тебя так сильно, что вспорол бы твои внутренности.

Хохочет, кривлюсь.

– Ты будешь озвучивать условия или нет? – Требую.

Замолкает, снова приближается, не касается, но исследует своим дыханием каждую клеточку моего лица.

– Когда придет время ты освободишь меня, – завещает он.

Все меняется в мгновение ока. До оглушающего звона в ушах, до смены всех возможностей, которые только может предложить эта жизнь. Смотрю в его глаза и тут же вжимаюсь в стену позади себя, желая, чтобы та поглотила меня. Страх первичен, но потом…

Больше нет белесости, есть мрачный морок в его осмысленных всеми откровениями мира глазах. Пронзает меня взглядом, такой красивый, такой притягательный, хочу его…

Уже не контролирую себя, срываюсь, впиваюсь в его губы, запрыгиваю, дышу рвано, жадно, он стискивает меня в своих объятиях так сильно, что я чувствую, как ноют кости. Но хочу его, хочу, хочу, хочу, хочу…

Он иное, он совсем иное, самое желанное, долгожданное… отстраняется, дьявольская улыбка озаряет его лицо. Тянусь к нему, требую еще, не знаю, куда деть руки, но… высовывает свой раненый мной язык, и я зализываю на нем кровавые следы. Сладко, очень сладко…

Его член упирается мне в промежность, но попыток он не предпринимает.

Отрезвляет.

Улыбается теперь по-другому.

Осознаю теперь, что сделала, пытаюсь понять, что пошло не так. В какой именно момент? Столбенею. Это хуже суккуба, хуже Ойелета, всего на свете. Но пути назад нет, я уже на нем, в его твердых и жестких объятиях. Понимаю.

Еще одно мгновение и он уже снова метнул в меня своим безумием. Больше нет притяжения, только…

Что он сделал? Сердце бухает в ушах, а очевидность наваливается, словно лавина. Откуда это откровение? Не знаю, но я точно знаю, что он сотворил со мной. Он поменял местами наши с ним желания, заставил меня желать его так, как он желал меня… как все меня желают…

Его глаза снова обесцвечиваются сумасшествием, он улыбается как помешенный, снова целует меня, и я неизбежно подчиняюсь, но глаз не закрываю, потому что в шоке. Смотрит в ответ, удовлетворен моей реакцией.

– Ты принимаешь условия? – Спрашивает, чуть отстраняясь.

Его дыханием пахнет морем. Вот этот пахнет морем? Как?

Думаю, вспоминаю условия. Они были озвучены, но мне в тот момент было не до того. Значит, вот как сильно меня хотят другие. Вот как сильно меня хотел и Сол и мистер Миллер и Тэон…