Рубиновый лес

Я снова кивнула, изображая надежду и воодушевление, хотя внутри зашлась истерическим воплем. Уж чего-чего, а времени на какие-то склянки у меня точно не было! И всё-таки я осталась терпеливо ждать, пока Ллеу обходил соседние столы и копошился в сваленных на них вещах, что-то бормоча себе под нос. Стараясь не смотреть на тот стол, на котором всё ещё трепыхалась окровавленная тушка, я посмотрела на другой, пребывающий в не меньшем беспорядке из-за кучи свитков. Все они пожелтели от времени, а выглядывающая с краёв разноцветная краска пошла мелкими трещинками.

Приблизившись к столу, я осторожно подтащила к себе один из свитков и аккуратно развернула его.

– Это портрет Неры?

На нём мама выглядела точно так же, как и на украденной Солом картине – женщина с рыжими волосами, зелёными глазами и круглым лицом. Но, в отличие от той картины, на этой она была изображена не одна.

– И дядя Оберон?..

Младшего принца я так быстро признала по другой причине – его портретов и статуй в замке всегда было в изобилии. Как брат Оникса, он очень походил на моего отца – те же васильковые глаза и те же красивые, благородные черты. Только волосы другие – цвета ольхи, отливающие червонным золотом. Оберон был примерно такого же роста, как и Нера, а стояли они плечом друг к другу, но не соприкасались. На обоих красовались стёганые плащи сливового цвета, и оба выглядели не столько серьёзно, сколько игриво, будто едва сдерживали улыбку в тот момент, когда живописец просил их стоять неподвижно и не отвлекаться.

– Ох, похоже, вы нашли один из самых ранних портретов госпожи с принцем! – подал голос Ллеу откуда-то из завалов барахла в углу, и я пригляделась к холсту получше: да, действительно очень старый портрет. Краски выцвели и загрязнились, отчего белая кожа матери стала серой, а волосы дяди отливали зеленью по углам. – Когда истинный господин узнал, что Солярис украл один из портретов королевы, он приказал найти и собрать все остальные. Полагаю, истинный господин хочет перепрятать их…

– Почему они вместе? – спросила я, продолжая разглядывать картину. – Нера и Оберон.

– Слышал, они были очень дружны. Оба любили истории о сидах, имели добродушный нрав и чтили искусство, словно богов. Вдобавок истинный господин часто брал принца вместе с собой и Нерой в походы, поскольку тот не любил бремени власти, когда оставался в замке за главного. Из-за этого ходили слухи, будто принц влюблён в королеву, вот и сопровождает её с мужем повсюду… Ой, г-хм, простите. Последнее явно было лишним. Я, кстати, уже нашёл склянку!

Я встрепенулась и, поколебавшись всего секунду, быстро свернула портрет, а затем просунула его в широкий рукав, пока Ллеу захлопывал ящики. Воровать было недостойно принцессы, но почему-то мне очень хотелось забрать этот холст с собой.

– Посмотрите на меня, госпожа.

Я резко обернулась и вздрогнула, обнаружив ту самую склянку прямо перед своим лицом, – держась за блестящую цепочку, Ллеу раскачивал её у меня под носом. Открытую.

– Что вы делаете?! – воскликнула я, отшатываясь назад и ударяясь поясницей о край стола.

Из тонкого горлышка в мою сторону потянулась витиеватая струйка, похожая на осьминожье щупальце. К счастью, не успела я испугаться, как Ллеу ловким движением закупорил склянку, не дав туману покинуть её. Намотав цепочку на указательный палец, он сузил глаза ещё сильнее прежнего, но в этот раз со скептицизмом, а не с лукавством.

– Так и думал.

– Что именно вы думали, выпуская эту неизведанную мерзость мне в лицо?!

– То, что вы действительно связаны. Ваши волосы стали первым доказательством, – Ллеу кивнул на тот мой локон, который я больше не скрывала, позволив ему лежать под диадемой так же, как и остальным. Затем он снова потряс склянкой. – А это вторым. Не сочтите за обвинение, но… кажется, вот почему Красный туман движется именно на Столицу – он идёт за тем, кого отметил. За вами.

Во рту у меня пересохло. Я и прежде допускала мысль о том, что могу быть каким-то непостижимым образом причастна к возникновению тумана. Думать об этом меня заставила не только красная прядь волос и то, что мы с Солом были единственными, кого туман не тронул, но и те слова Дайре: «Я не могу позволить миру исчезнуть».

Если я была не просто причиной тумана, а его целью, которую он преследовал, то мне тем более следовало бежать из замка! Но не для того, чтобы спасти Соляриса, нет, а чтобы спасти всех. Бежать и не возвращаться, пока я это не закончу.

– Я не думаю, что всё так просто, как считал Дайре. То есть не думаю, что ваша смерть решит проблему с туманом. Это слишком очевидный метод для того, чтобы быть выходом из ситуации. Как правило, такие очевидные методы приводят к ещё большим неприятностям, – промычал Ллеу, будто пытаясь меня утешить. Его пальцы принялись задумчиво перебирать колокольчики на плетёном браслете, и мелодичный звон вернул меня в реальность. – Тем не менее никому больше не следует знать об этой загадочной связи. Постарайтесь не афишировать её и не накручивать себя. Лучше извлеките из этого пользу.

– Какая здесь может быть польза?!