Руденко. Генеральный прокурор СССР

Николаю Семеновичу Трубину довелось быть последним Генеральным прокурором Советского Союза. Выступая на том съезде, Николай Семенович говорил о том, почему меры, осуществленные прокуратурой и другими правоохранительными органами, не влияли на оздоровление обстановки в стране, о пресловутой «войне законов», по существу, парализовавшей деятельность органов исполнительной власти, о правовом нигилизме республиканских законодателей, чем не преминули воспользоваться и местные органы власти, особенно в автономных республиках, о прямом и бесцеремонном вмешательстве в деятельность прокуратуры и т. п. Высказал он и свою мысль о том, что прокуратура должна быть освобождена от несвойственных ей функций и что прокурорский надзор не должен подменять органы управления и контроля.

«Концепция обновления нашего Союза, – говорил на съезде Трубин, – исходит из признания суверенитета республик, из признания необходимости разграничения полномочий между Союзом и республиками. Между тем Конституция СССР до последнего времени удерживала Прокуратуру Союза ССР на позиции строгой централизации прокурорской системы. Это привело к тому, что стихийно начавшиеся в республиках процессы по изменению статуса республиканских прокуратур оказались неурегулированными и Прокуратура Союза не могла никак на них влиять. Прокуратуре Союза пришлось плестись в хвосте событий либо принимать какие-то ошибочные организационные решения».

IV Съезд народных депутатов СССР, по предложению Трубина, внес поправку в Конституцию СССР, которая предоставляла право высшим органам государственной власти республик назначать прокуроров и требовать от них отчета об их деятельности.

«Получив новое назначение, – вспоминал Трубин, – я еще раз встретился с Ельциным, чтобы определиться с кандидатурой на должность Прокурора РСФСР. Из предложенных мною нескольких кандидатур Борис Николаевич остановил свой выбор на кандидатуре Степанкова В. Г., который и был назначен. Однако слова «У нас теперь есть свой прокурор», сказанные Борисом Николаевичем на одном из собраний межрегиональной депутатской группы в Доме кино, относятся скорее не к Степанкову, а ко мне».

Начались сложные прокурорские будни. Время было горячее и во многом непредсказуемое. Рушились стереотипы, стирались многие, казалось бы, незыблемые границы, в том числе и нравственные. Провозглашенный президентом страны лозунг: «Разрешено все, что не запрещено законом» вселил в людей, в том числе и должностных лиц, и ранее-то относившихся к закону «наплевательски», чувство вседозволенности и бесшабашного разгула.

Николай Семенович Трубин много внимания уделял повседневным заботам прокуратуры. Он побывал в крупнейших республиках Советского Союза: в Казахстане, на Украине, в Белоруссии, беседовал, в том числе и доверительно, с их руководителями Назарбаевым, Кравчуком и Дементеем, а также прокурорами республик Туякбаевым, Потебенько и Тарнавским. В беседах речь шла прежде всего о судьбе прокурорского надзора, да и вообще всей прокурорской системы. Удалось выработать более или менее приемлемые принципы.

Об одном из таких визитов в Киев Николай Семенович написал потом так:

«В июле 1991 года я вместе со своим старшим помощником А. Г. Звягинцевым прибыл в столицу Украины, проводить расширенное заседание коллегии. До этого на аналогичной коллегии по итогам работы за первое полугодие 1991 года мы побывали с ним в Белоруссии. Совещание прокурором УССР было хорошо организовано и прошло конструктивно и требовательно. В работе коллегии приняло участие практически все высшее руководство Украины. Не было только Л. М. Кравчука. И если в стенах прокуратуры республики было все как и в прежние годы, по-деловому спокойно и выдержано, уважительно и гостеприимно, то при посещении председателя Президиума Верховного Совета УССР Л. М. Кравчука чувствовался уже другой настрой – дух самостийности вовсю гулял здесь по коридорам власти, а сам Леонид Макарович всем своим видом и поведением давал понять, кто в доме хозяин.

Во время этого визита М. А. Потебенько в моем присутствии предложил А. Г. Звягинцеву должность заместителя Прокурора УССР. Просил меня дать согласие и назначить на эту должность Александра Григорьевича. Я не возражал. И из Киева в Москву я возвращался уже один. Однако через два дня Звягинцев вернулся и сказал, что, хорошо ознакомившись на месте с ситуацией, он передумал. „Отношения Кравчука и Потебенько, увы, никак нельзя назвать романтическими, – заметил он. – У Кравчука своя игра. Михаила Алексеевича в ближайшее время, скорее всего осенью, мягко говоря, ждут серьезные испытания. Да и вообще, судя по всему, сентябрь – октябрь в Украине будут очень горячими".

Прогноз Александра Григорьевича оказался верным. Последующие события это подтвердили. Буквально через пару месяцев Потебенько был освобожден от занимаемой должности».

Вспоминая первые месяцы работы в здании на Пушкинской улице, Трубин рассказывал: