Рудники счастья

Медиаторы же сосредоточили свои усилия на выравнивании и балансировке общего психоэмоционального фона, удерживая общество от скатывания в крайности. Их стараниями все возмущения на полотне общественных настроений и чувств быстро разглаживались и затихали, подобно мимолетной ряби на водной глади. Модераторы остужали не в меру разгорячившиеся головы, окуная их в спокойствие более уравновешенных людей, утешали горе, разбавляя его оптимизмом, позаимствованным у тех, у кого все хорошо и гасили агрессию щедрыми дозами чужого умиления от созерцания мирно посапывающих младенцев и забавных резвящихся котят. Любые предосудительные помыслы немедленно подвергались осуждению, сталкиваясь с неудовольствием общественного сознания, и растворялись без следа, как угодившая в кипяток льдинка. Том крайне смутно представлял себе принципы работы этого метода и полагал его больше шарлатанством, нежели реальным подспорьем, но неумолимая статистика утверждала, что криминогенная обстановка и общий уровень насилия в кантонах, охваченных опекой Медиаторов, существенно снизились, опустившись до фонового уровня, обусловленного исключительно случайными инцидентами. Внедрение новой системы прошло быстро и незаметно, так что подавляющее большинство обывателей и вовсе не заметили каких-либо значимых перемен, привычно пребывая в расслабленно-инфантильном состоянии.

Такое общество чем-то напоминало аккуратно подстриженный чистенький газон, в то время, как Тому было больше по душе буйство лугового разнотравья, что царило за Стеной. И пусть некоторая непредсказуемость тамошней жизни таила в себе неизбежные сопутствующие риски, но и возможностей откупорить заслуженную бутылку шампанского она предоставляла несравненно больше.

Его рюкзак постепенно наполнялся экспроприированными ценностями и украшениями, суля в перспективе щедрый гонорар и как минимум несколько месяцев безбедного существования. Жаркое солнце, ласковое море, белоснежный песок, загорелые и на все согласные девочки в бикини…

Том поднес к свету найденный в шкатулке изящный перстень, сверкающий камень в котором очень походил на настоящий бриллиант. Да и странно ожидать, что обитатели этого дома распыляются на простые стекляшки. Было бы просто невероятным шиком подарить его какой-нибудь особо горячей девчонке! Уж всяко больше толку, чем ему вот так томиться взаперти в темнице из красного дерева. Кстати, шкатулку тоже стоит прихватить – ручная работа, судя по всему. Выручить можно немало.

Коробочка с перстнем отправилась в рюкзак к остальной добыче, и Том вернулся в холл, прикидывая, где еще можно поживиться. Оранжерея? Столовая? Биллиардная? Ванная комната? Хотя тут за что ни возьмись – наткнешься на кругленькую сумму. Начиная от омолаживающих лосьонов и заканчивая дизайнерскими наборами столовых приборов. Одни только сапфировые бокалы обошлись хозяевам, небось, в целое состояние.

Вот только за Стеной от подобных дорогих безделушек никакого проку. Никто их не оценит, и ни один скупщик не даст за них и тысячной доли их стоимости. В итоге Том чувствовал себя несколько нелепо, стоя в окружении груды сокровищ, когда одна дверная ручка стоит чьей-то годовой зарплаты, и понимая, что все это богатство превратится в золу, как только он вывезет его за Стену. Удивительно, как люди вываливают целые состояния за вещи, чья практическая польза порой стремится к нулю! Когда за цену одной картины в рамке из метеоритного железа можно как минимум месяц кормить и отапливать небольшой город! А тут такими пейзажиками все стены увешаны!

Нельзя сказать, чтобы Том являлся истовым борцом за свободу, равенство и прочее братство, но те перекосы, с которыми он сталкивался, определенно нуждались в исправлении, и он, в меру своих скромных возможностей, старался этому способствовать.

Он прошел по коридору в заднюю часть особняка и вышел на улицу к бассейну, окруженному цветущим садом. Ну вот, пожалуйста. Там, где Том вырос, чистая питьевая вода ценилась чуть ли не на вес золота, а здесь пара богатеньких старичков может хоть каждый день плескаться в нескольких цистернах жидкой драгоценности. А скажи им кто – будут делать большие удивленные глаза и восклицать: «но мы же не знали!».

Со временем такие люди начинают искренне верить в то, что их богатство и благополучие абсолютно естественны и заслужены, даже не задумываясь о возможности существования какой-то иной жизни. Как Мария Антуанетта, предлагавшая питаться пирожными голодающим крестьянам. Свозить бы их на экскурсию за Стену, а еще лучше – дать им пожить там месяцок-другой. Глядишь, и образумились бы немного, ну а пока приходится наводить справедливость вот так, вручную.

В конце концов, стараниями Тома многие его соплеменники смогут поправить свое материальное положение, а то и избежать голодной смерти. Так что его действия вполне можно квалифицировать как благое дело. А местным богатеям особо не убудет, как-нибудь переживут.