Руины

Может, майя знали о греках и они уже приходили? То есть приходили в деревню, но так и не нашли тропы, которая ведет сюда, и вернулись? Никто из ребят раньше не думал, что такое возможно. Но это предположение показалось Эмми столь реальным и убедительным, что она довольно уверенно подумала: «Никто не придет к нам». А если это было так, то у них не было надежды на спасение. Не выживет никто: ни Пабло, ни остальные. И индейцы, наверное, тоже знали это и ждали, когда умрет последний из группы. Жажда, голод, палящее солнце и коварное растение сделают свое дело. Майя надо было только ждать.

Эмми чувствовала себя как-то странно, все было в каком-то тумане, у нее начала кружиться голова. Она присела. «Это от жары, — подумала Эмми. — И от голода». Ей стало страшно, ведь ничего ни с голодом, ни с жарой сделать нельзя.

Она попыталась успокоиться и отвлечься. В руках ее была камера. Эмми смотрела на нее, вспоминая, как купила ее больше десяти лет назад. На камеру она потратила свои первые заработанные деньги. Эмми тогда немного подработала няней.

Когда они с Джефом собирались в этот поход, он хотел взять с собой новый цифровой фотоаппарат. Но Эмми настолько привыкла к своему старенькому, и уже какому-то родному, аппарату, что не хотела брать ничего другого, кроме него. Хотя он был уже не очень надежным, и часто получались смазанные и нечеткие снимки, Эмми не променяла бы его ни на какой другой. Она знала, что начнет пользоваться другим аппаратом, только если с этим случится что-нибудь непоправимое.

Эмми проверила, сколько кадров у нее осталось — три из тридцати шести. Она не взяла с собой запасной пленки, не предполагая, что они уходят надолго.

Эмми подумала, что именно этой камерой были сделаны все ее фотографии. Она фотографировала и родителей, и природу, и собаку, и Джефа, и Стейси. И вот у нее осталось три кадра, возможно, последние в ее жизни. Эмми думала, какими они должны быть. Может, стоит сделать общую фотографию, одну вдвоем со Стейси и третью…

— Все в порядке?

Эмми вздрогнула от неожиданности и обернулась. Сзади стояла Стейси, держа в руках самодельный зонтик. Она выглядела очень уставшей, губы у нее тряслись, а руки без остановки теребили зонт.

«Я в порядке?» — повторила про себя Эмми, пытаясь найти правильный ответ. Она чувствовала какую-то пустоту внутри и обреченность. Эмми устала сопротивляться трудностям, она не была таким борцом, как Джеф. Теперь мысль о том, что ей суждено умереть здесь, уже не заставляла кровь застывать в жилах и не пугала ее, как раньше. Да, Эмми устала, она сдалась, и теперь внутри нее царило какое-то покорное спокойствие и тишина.

— Вроде да, — наконец сказала она. А потом, посмотрев на Стейси и подумав, что ей, должно быть, еще хуже, спросила: — А ты как?

Стейси покачала головой и махнула рукой в сторону холма.

— Они… знаешь, они там… — начала она, но подобрать слова было очень сложно. Стейси прикусила губу. — Они начали, — наконец сказала она.

— Что начали?

— Ампутировать ему ноги.

— Стейси, ты о чем? — спросила Эмми, хотя, конечно, догадалась, о чем говорит Стейси.

— Пабло, — прошептала Стейси. — Они режут ножом.

Эмми молча смотрела на нее, не зная, как вести себя и что говорить. Она еще не поняла, что чувствует и думает по этому поводу. В ее голове все как-то смешалось и спуталось.

— Я не должна была говорить «да»? — спросила Стейси.

— В смысле?

— Мы голосовали, и я…

— А почему мне никто не сказал? Почему я ничего об этом не знала?

— Ты была далеко. Джеф сказал, что позовет тебя, если только голоса распределятся поровну. Но этого не произошло. Эрик проголосовал «за», потом я… — Стейси выглядела очень напуганной. — Я не должна была так голосовать, да? Я, Матиас и ты могли не допустить этого.

Эмми все никак не могла осознать, что происходит. Она не могла понять, как можно отрезать человеку ноги ножом. Она не верила, что Джеф мог пойти на такое. Может, они только говорили об этом, и еще ничего не предприняли, может, Стейси что-то путает и еще можно остановить их?

— Будь тут, — сказала Эмми. — Жди греков, ладно?

Стейси кивнула. Страх до сих пор был в ее глазах, губы тряслись, руки теребили зонт. Она села на землю и уставилась в сторону джунглей.

Эмми посмотрела на нее, убедилась, что она в относительном порядке, и быстро пошла по тропе.

Это делали Джеф и Матиас. Они не просили Эрика помочь, потому что знали, что тот не справится. Поэтому, пока они занимались своим страшным делом, он ходил кругами по вершине холма, периодически останавливаясь, чтобы посмотреть на свое колено.

Сначала Джеф с Матиасом привязали грека к носилкам за грудь и талию. Пока они делали это, Пабло даже не открыл глаза, он не открывал их с тех пор, как перестал стонать утром. Даже когда Джеф попытался разбудить его, позвав по имени, грек не ответил. Он лежал неподвижно, с одним и тем же выражением лица.